Подавив смешок, Эндри покачал головой:

– Нет, милорд.

Глаза Дириана округлились от изумления. Пусть он и был Древним, прожившим в этом мире несколько дюжин лет, его реакция показывала, насколько он на самом деле молод.

– Как странно, – произнес он, скрестив руки на груди. – Мне рассказать вам?

Эндри было стыдно манипулировать ребенком, но он постарался отмахнуться от неприятного чувства.

– Я бы очень этого хотел.

Дириан широко ухмыльнулся, обнажив щербинку между зубами, идеальными во всех остальных отношениях.

– Изибель злится на дядю Вальнира, – сообщил он, прислушавшись к происходящему в тронном зале. – Она говорит, что им руководит чувство вины, а не здравый смысл.

Корэйн рассказывала Эндри об этом, когда он только прибыл в Айону. Кроме того, что Вальнир приходился братом леди Эйде, его также изгнали в Оллвард прежде, чем Древние утратили доступ к Глориану. Это случилось потому, что он боялся Веретен и создал оружие, способное их уничтожить.

«Он выковал Веретенные клинки, а теперь все мы вынуждены расплачиваться за это».

– Изибель говорит… – Голос Дириана дрогнул, и его заговорщицкая улыбка угасла. Он помрачнел. – Она говорит, что Вальнир и моя мать на своем собственном примере доказали, что война чересчур опасна. Они пролили слишком много крови Древних, и она не собирается повторять их ошибку.

Повелитель Ковалинна был слишком юн, чтобы уметь хорошо скрывать эмоции. В его глазах заблестели слезы, лицо и шея покрылись красными пятнами, и он весь напрягся, чтобы не расплакаться. Рука Эндри дернулась, и он едва не обнял Дириана, на мгновение позабыв, что тот является Древним лордом, а не скучающим по дому мальчиком-оруженосцем, который разревелся в дворцовых казармах.

– Соболезную, – пробормотал Эндри и присел на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с Дирианом. – Я горюю о ваших погибших родичах. И о вашем доме.

Дириан наморщил нос, как будто это могло помочь ему сдержать слезы, а потом смущенно провел по глазам тыльной стороной ладони.

– Ковалинн никогда не был нам домом. По крайней мере, не в полной мере. Мы дети Глориана, – сухо сказал он, словно повторяя слова молитвы, которые тем не менее совершенно не помогали ему справиться с тоской. – Однако Ковалинн был единственной родиной, которую я знал, – полушепотом добавил он.

«Да плевать на эти условности и титулы».

Не удержавшись, Эндри положил руку на плечо юному бессмертному. Стоявшие позади него ковалиннские стражники напряглись, но Дириан прильнул к ладони оруженосца и даже позволил себе всхлипнуть.

– У меня тоже не осталось дома, – произнес Эндри дрожащим голосом, вспоминая Аскал, дворец, рыцарей и оруженосцев, с которыми он прожил всю свою жизнь бок о бок. Он даже подумал о королеве, предавшей всех. Он горевал обо всем этом, равно как и о себе. И о своей судьбе, которой уже никогда не предстоит исполниться. – «Сожги свою жизнь», – пробормотал он, вспомнив слова Вальтик. Казалось, с тех пор как она произнесла их, минула целая жизнь.