По позвоночнику Корэйн прокатилось жаркое, злобное пламя.

– И что потом? Мы отдадим свои жизни, пока она будет наблюдать за нами и оплакивать мир, который никогда больше не сможет увидеть?

– Повелительница Айоны вольна поступать, как пожелает. Но остальным не обязательно следовать ее примеру. По крайней мере, пока мир не обрушится под их ногами, – сказали Айсадере с безмятежным видом. – Когда дело дойдет до реального боя, они будут сражаться вместе с нами. Даже Древние боятся смерти.

– Какое утешение, – сердито выпалила Корэйн, и они оба погрузились в неловкое молчание.

Как и при разговоре в пустыне, Корэйн нервировало, насколько слепо Айсадере верили в свою богиню. Несмотря на все, что Корэйн довелось увидеть за свою жизнь, она все равно не понимала этих чувств. Сораса служила тому же божеству, но даже она была не столь фанатична. От воспоминания об убийце-амхара сердце Корэйн пронзила боль.

– Вы не можете его сломать, так ведь? – тихим голосом спросили Айсадере. Черные глаза метнулись к Веретенному клинку, по-прежнему висевшему за спиной Корэйн.

Она почувствовала, как меч прижимается к телу, и краем глаза заметила мерцание драгоценных камней на рукояти. Казалось, они дразнят ее.

– Если бы только мы могли, – ответила она. – Но в Джидаштерне по-прежнему горит Веретено. Если мы сломаем последний клинок, тогда надежда и впрямь будет потеряна. И мир тоже.

Она по-прежнему ощущала запах гари, видела, как посреди полыхающего города блестит золотая нить Веретена. Корэйн и не надеялась однажды добраться до него, но знала: если она этого не сделает, то все они будут обречены. Даже если Таристан падет, оставшееся Веретено рано или поздно разорвет этот мир на части.

– Даже Древние боятся смерти, – повторили Айсадере, пристально глядя Корэйн в глаза. Голос звучал глубже, а в словах крылся особый смысл.

Язык Корэйн будто потяжелел. Она хотела рассказать Айсадере о своих опасениях, хотела попросить совета и поделиться переживаниями насчет того, что где-то в замке звучит эхо еще оного Веретена. С каждым днем оно раздавалось все громче, и Корэйн опасалась, что в один из дней по дороге на завтрак случайно забредет в портал.

Однако ее голос оборвался, а слова превратились в пепел, так и не сорвавшись с уст. Корэйн лишь заставила себя поклониться и повернулась, чтобы уйти.

– Мы не видели убийцу-амхара. И твоего Древнего телохранителя, – сказали Айсадере ей вслед. – Соболезную твоей потере.

Корэйн вздрогнула, но не остановилась. Не хотела, чтобы Наследник увидел ее печаль или усталость, которая грозила расколоть ее пополам.