Ей хотелось спрятаться в комнате, где теперь жила еще и леди Фарра, но вместо этого ноги принесли ее в приемный зал. Корэйн прошла мимо длинных столов, за которыми сидели солдаты, а затем направилась в пустой тронный зал и поднялась на возвышение – к резному трону Изибель. Он стоял поодаль от остальных стульев и выделялся на их фоне. Как и его хозяйка, трон казался холодным и отчужденным.

Корэйн смерила его раздраженным взглядом и пошла дальше – в коридор, видневшийся за возвышением. Он вел в крыло замка, где располагались личные комнаты правительницы. В отличие от прочих залов, в которых теперь кипела жизнь, эта часть Тиармы оставалась тихой и безлюдной.

В коридоре царил лютый холод. По одну его сторону находились открытые всем ветрам арочные своды, которые выходили на долину. Корэйн вздрогнула, представив, каково здесь было зимой.

Она ожидала, что ее остановит какой-нибудь стражник, но так никого и не встретила.

Добравшись до конца коридора, она оказалась в галерее. Из окон открывался вид на окутанный туманом север, а на стенах висели гобелены и карты, совершенно не похожие на те, что когда-либо доводилось видеть Корэйн. На двух столах, расположенных рядом друг с другом, лежал огромный пергамент, исчерченный линиями и заметками. Он напомнил Корэйн о ее морских картах и схемах, предназначенных для того, чтобы находить путь по звездам. Но все эти созвездия были ей незнакомы, а подписи сделаны на языке, который она не могла расшифровать.

Прищурившись, Корэйн еще раз посмотрела на одну из карт, висевших на стене.

«Это Глориан», – поняла она, разглядывая странные очертания материков мира Древних. Как и в подземном зале, она почувствовала на коже легкое давление. Оно пульсировало в ее плоти, добираясь до самых костей.

Веретенный клинок тоже едва заметно вибрировал.

По спине Корэйн пробежал холодок. Она снова подумала о Веретене, горящем где-то неподалеку. Куда оно вело, было известно лишь богам, и от этой мысли у нее сжался желудок.

«Знает ли об этом Изибель?» – вздрогнув, подумала она. Ее пальцы, касавшиеся пергамента, слегка дрожали. Почувствовав прилив тошноты, она отвернулась от стола.

И оказалась лицом к лицу с правительницей Айоны – безмолвной, словно призрак. Сердце Корэйн подпрыгнуло в груди, и все ее тело загудело, как будто в него ударила молния.

– Проклятые Древние, – выругалась Корэйн, пытаясь успокоиться.

Изибель склонила голову набок, и водопад серебристо-золотых волос заструился по ее плечам. От ее жемчужных глаз и бледной кожи исходило сияние. Правительница обладала жестокой красотой, напоминавшей изморозь на цветке.