Сораса успела привыкнуть к манере его речи. Как и все Древние, он выглядел отстраненым и плохо понимал тонкие намеки. Уголок рта убийцы пополз вверх, и она обернулась к Дому, широко усмехаясь.
– Спасибо, что отправился сюда
– А, – произнес он, переводя взгляд на нее. В его зеленых глазах плясал огонек, такой же яркий, как и пустыня. – А куда еще я мог отправиться?
Дом передал остатки яблока Сорасе, и та, не раздумывая, расправилась с ним.
Его рука задержалась на исцарапанных костяшках ее татуированных пальцев.
Сораса не отстранилась. Напротив, коснулась плеча Дома своим и слегка к нему прислонилась.
– Все еще считаешь, что зря тогда потратила мышьяк? – спросил он, не сводя глаз с ее лица.
Сораса замерла и озадаченно моргнула:
– О чем ты?
– Когда мы впервые встретились, – широко ухмыльнулся он. – Ты сказала, что зря потратила на меня мышьяк.
«Это случилось в одной из таверн Билскоса. После того как я подсыпала в его кружку яд и увидела, как он выпивает ее до дна». Она рассмеялась от этого воспоминания, и ее смех эхом разнесся по пустынным дюнам. В тот момент она думала, что Домакриан был ее смертью – еще одним убийцей, нанятым, чтобы отнять жизнь у нее. Теперь она понимала, что все было в точности наоборот.
Сораса медленно подняла руку. Дом не отстранился. В такие секунды ей до сих пор было не по себе – ужасно страшно и в то же время безумно хорошо.
Его щека была холодной. Древние реагировали на жар пустыни не так сильно, как люди, и Сораса использовала эту его особенность на полную катушку.
Она успела запомнить все шрамы на коже его лица.
– Нет, – ответила Сораса, притягивая его к себе. – Я готова потратить на тебя весь мышьяк, какой только существует в этом мире.
– Это что, комплимент, амхара? – пробормотал Дом, почти касаясь ее губ.
«Нет», – хотела ответить она.
Тени, которые они оба отбрасывали на золотистый песок, медленно приближались друг к другу, преодолевая песчинку за песчинкой, пока наконец-то не слились воедино.