– Раньше это было моей работой, – добавила она хриплым голосом.

Эндри закусил губу.

– Так вот что имела в виду Сораса, когда говорила, что вы разбираетесь в кораблях.

– В некоторой степени. Особенно хорошо я разбираюсь в одном конкретном корабле.

Перед ее глазами предстали до боли знакомые пурпурные паруса и раскрашенный корпус «Бурерожденной» – а еще черноволосая женщина со смешливым взглядом, стоявшая на ее носу.

– Моя мать – пират, – признание сорвалось с языка Корэйн помимо ее воли.

Она опустила взгляд. Ей не хотелось, чтобы Эндри Трелланд снова смотрел на нее с осуждением или неловкостью. Ему и так пришлось через многое пройти. Не говоря уже о том, что он оруженосец, в котором с детства воспитывали благородного рыцаря. Его мать – знатная дама. Она красива, умна и гораздо добрее родителей, которых я видела в своей жизни.

– Наверное, это весьма… увлекательно, – проговорил он, очень осторожно подбирая слова.

– Для нее – да. – «Но не для меня. И не для тех людей, кого она грабит и убивает». – Я впервые в жизни сказала эти слова вслух. Но все остальные и так знают. Я хотела, чтобы это не было тайной и от тебя.

– Я не понимаю, какое все это имеет значение. – Корэйн вскинула голову и увидела, что Эндри пристально на нее смотрит. Солнечный свет золотил контуры его лица. – Какая разница, кто твоя мать и кем был твой отец?

Мой отец. Даже теперь, когда она увидела Таристана – ближе, чем ей хотелось бы, – похожего на него как две капли воды, она не могла вообразить себе Кортаэля. Его образ расплывался перед ее внутренним взором. Что-то не сходилось, и она понимала, что именно. Пусть она видела его близнеца, это не имело значения. Она уже никогда не сможет увидеть самого Кортаэля. От него остались лишь кости и прах. Теперь он был для нее безвозвратно утерян. Мужчина, которого она не желала знать и который не хотел узнавать ее. И все же эта утрата разбивала ее сердце на части.

– Вы видели, как он погиб. Вы его знали.

«Вы слышали его голос; вы видели его лицо».

Эндри неловко переступил с ноги на ногу.

– Совсем немного.

– Однако больше, чем я.

Крик Сорасы оборвал их беседу. Она сидела в седле, выпрямив спину. Вокруг шеи она накрутила нечто, напоминавшее грязную шаль или покрывало. Если не приглядываться, ее можно было принять за крестьянку или нищую.

– Путь до Адиры займет три дня, – крикнула она. – И мне не хотелось бы, чтобы галлийская армия все это время гналась за нами по пятам.

– До Адиры? – в один голос спросили Корэйн и Эндри, округлив глаза. Но в то время, как Трелланд был изумлен – даже ошарашен, – Корэйн ощутила прилив радостного волнения.