Но у нее все еще была своя сила.

Ана закрыла глаза, схватила кровь девушки и разорвала.

Крик аффинитки резко оборвался. Она отшатнулась, схватившись за бок, когда струйка крови потекла по ее подбородку. Ана снова изогнулась, и аффинитка рухнула, ее глаза закрылись, когда она потеряла сознание.

Хватка на органах и мышцах Аны ослабла. Сделав глубокий вдох, она заставила себя подняться на ноги.

Керлан сидел на своем троне, больше не улыбаясь. Его силы сомкнулись вокруг него, некоторые из которых, как заметила Ана, призвали свою силу родства. Один мужчина держал шары с водой, парящие над ладонями, капли сливались из потоков, которые окружали помост. Другая накинула облако песка на плечи, как мерцающую шаль.

Они ждали команды своего хозяина.

Если они хотели играть именно так, Ана дала бы им бой, которого они жаждали. Она обвела взглядом зал, пробираясь сквозь движущиеся тела к открытым лужам крови, остывающей вокруг тел убитых Керланом придворных. Кровь начала подниматься потоками извивающихся красных лент. Они слились в малиновые сферы под светом люстр. А затем они начали удлиняться, превращаясь и затвердевая в лезвия.

По знаку Аны кровавые кинжалы повернулись и указали на Керлана и его приближенных.

– Сдавайся, Керлан, – крикнула Ана. – Прозвенели военные колокола. Флот Брегона выйдет в море в любой момент, чтобы сорвать вашу атаку на Блу Форт.

Керлан наблюдал за ней с холодным выражением лица. Боевые колокола к этому времени умолкли, но эхо их громких, гулких звонов продолжало гудеть в воздухе.

– Адмирал, может быть, и мертв, – продолжала Ана, – но пока я жива, я никогда не позволю вашему плану увенчаться успехом.

Но было что-то еще в выражении лица Керлана, когда он выпрямился, чтобы взглянуть на нее. Его лицо исказилось не от ярости или неудачи.

Оно выглядело словно… триумф.

Когда Ана скользнула взглядом по группе аффинитов, окружавших его, она кое-что поняла.

Сорша исчезла.

Слишком поздно она уловила вспышку движения. Слишком поздно ее сила родства уловила кровавую подпись, прорезавшуюся в толпе и двигавшуюся к ней вместо того, чтобы убегать.

Ана едва успела повернуться, когда Сорша ударила ее кулаком в шею.

Острая боль пронзила ее плоть, а затем в ее чувствах вспыхнула кровь. Не так, как бывало обычно, когда к ней возвращалась ее сила родства, а увеличивалась в десять, в сто раз.

Она могла чувствовать все, как будто расколола мир на части и видела с величайших высот небес до самых глубин бурлящих под волнами океанов. Каждая капелька крови, каждая алая капля.

Все было красным, все горело, кровь была такой яркой, что обжигала. Ее разум и тело горели огнем, боль была электрической, разрывающей до самых костей. Как будто издалека, она слышала, как кто-то кричит – или, возможно, это был ее собственный голос, вплетенный в звуки маниакального смеха.