Начиная с царя Нехтана Третьего, имена правителей выстраивались друг рядом с другом в мельчайших письменах – вплоть до нее и ее брата. Фрейя и Талон Драэдон.

– Впечатляющее произведение искусства для впечатляющего генеалогического древа, – сказал священник, глядя на гобелен, на котором время оставило свой явный след. – Вы знали, что Нехтан якобы был всего лишь пятым сыном своего отца?

Фрейя кивнула. Было много историй о человеке, который заключил Соглашение и первым из Драэдонов взошел на трон. Якобы он был великаном. Ловеласом. Воином. Ученым. Красавчиком. Исчадием ада… Но истина, вероятно, была где-то посередине.

– И теперь он покоится в храме, который каждый день приветствует сотни посетителей, – продолжал священник в отчаянной попытке завести за столом оживленный разговор. – Вы когда-нибудь были в моем храме?

Про себя Фрейя вздохнула. Священник наверняка знал ответ на собственный вопрос. Ведь он служил молебен в честь их семьи уже много лет.

– Да, но это было давно. Я почти не помню этого.

– Тогда радуйтесь, что снова как впервые испытаете это зрелище, – мечтательным голосом произнес священник. – Я никогда не забуду своего первого визита в священные чертоги. Я был ошеломлен красотой этого храма. Так много преданности. Так много любви к каждой мельчайшей детали. Трудно поверить, что люди возвели фундаменты этого храма еще сотни лет назад.

Фрейя кивнула. Она тосковала по тому непринужденному молчанию, которое делила с Ларкином во время своего путешествия по Лаварусу. Тем не менее принцесса терпела болтовню священника, который скоро свяжет ее жизнь с жизнью Элроя. Но прежде девушке нужно было добраться до Ларкина. Она заглянула в один из узких оконных проемов. Солнце зашло, и над городом нависла привычная тьма.

– Портрет королевы Айслинг был восстановлен совсем недавно. Мастера действительно проделали мастерскую работу. – Священник рассмеялся собственному каламбуру. – Знаете ли вы, что после королевы Айслинг вы только третья наследница престола…

– Прошу меня простить! – перебила Фрейя священника и повернулась к своим родителям. Лицо ее отца все еще пылало от гнева, но жилка на его лбу уже перестала пульсировать. Объяснением этому послужил почти пустой графин с вином, стоявший на столе перед королем.

– Отец?

Он взглянул на нее, но не сказал ни слова.

– Могу ли я удалиться в свою комнату?

Фрейя стояла на балконе своей спальни. Отец отпустил девушку с банкета без всяких возражений, и она была благодарна ему за это. Ветер на такой высоте был беспощаден. Ледяным холодом он хлестнул ее по лицу и растрепал волосы. Щеки принцессы едва заметно порозовели, а глаза от порывов ветра уже начали слезиться. Банкет внизу был еще в самом разгаре, и сквозь свист ветра девушка слышала, как оркестр играет веселую мелодию, которая совершенно не соответствовала ее настроению. Ведь перед принцессой лежала пропасть, грозившая поглотить ее.