Я почувствовал не просто тепло. Это был мощный, почти обжигающий поток чистой, концентрированной благодарности. Благодарности человека, который был на самом краю пропасти и которого вернули к жизни.

Тридцать процентов Живы! Разом! Мой Сосуд, казалось, запел от удовольствия, жадно впитывая эту живительную энергию.

— Вы спасли мне жизнь, доктор, — сказал Синявин, и в его голосе не было пафоса, только искренняя, глубокая признательность. — Я перед вами в неоплатном долгу. Если вам когда-нибудь что-то понадобится — деньги, связи в городском архиве, редкая книга — только скажите.

Я проверил счётчик ещё раз. Девяносто два процента! Невероятно. Никогда ещё я не был так близок к полному наполнению Сосуда. Интересно, что произойдёт, когда шкала дойдёт до ста?

Новый уровень силы? Усиление способностей? Или проклятье преподнесёт какой-нибудь очередной, неприятный сюрприз? Нужно это проверить! И чем скорее тем лучше.

— Берегите себя, Аркадий. Это лучшая благодарность, — сказал я. — И помните — никаких голубей!

Я вышел из палаты и направился к палате коматозного пациента. Девяносто два процентов. Так близко к цели я ещё не был…

— Доктор Пирогов!

Молоденькая медсестра чуть не сбила меня с ног, вылетев из-за угла. Её лицо было бледным от страха.

— Срочно! Восьмая палата! Пациент задыхается! — указала она.

Я рванул по коридору, на ходу прокручивая в голове возможные диагнозы. Анафилактический шок? Отёк Квинке? Тромбоэмболия?

В палате, на кровати, сидел мужчина лет сорока, отчаянно хватаясь за горло. Его лицо уже приобрело синюшный оттенок, а глаза были выпучены от ужаса и нехватки воздуха.

Быстрое сканирование некро-зрением — инородное тело, плотно застрявшее в гортани.

— Подавился, — бросил я медсестре. — Держите его! Не давайте упасть!

Я встал сзади, обхватил его руками под рёбрами. Резкий, мощный толчок вверх — классический приём Геймлиха.

Ещё раз.

И ещё. На третий раз из его горла, как пробка из бутылки шампанского, вылетел большой кусок яблока.

Мужчина судорожно, с хрипом, вдохнул.

Закашлялся.

— Дышите глубоко, — я проверил его пульс, который уже начал приходить в норму. — Всё позади.