Я встревоженно вглядывалась в процессию, за которой медленно закрывались ворота. Тир отправился в Белояров, чтобы предать Иссура суду, и на прощание мы перекинулись лишь несколькими словами. Воевода был слишком встревожен и вымотан, чтобы говорить по душам. После кровавого бунта, когда Беркуты вывели Тира со сгоревшей фабрики через огненный коридор, он, похоже, обиделся, что я не рассказала о своей способности раньше. А что рассказывать, если она не моя? С тех пор я настойчиво избегала Тира, чтобы не нарываться на ненужные расспросы.

– Ну что, сегодня – идеальный день? – раздался над ухом голос Иглы. Даже в редких лучах солнца я не сумела разглядеть ее очертаний. Воистину владычица миражей!

– Наконец-то он настал, – тихонько ответила я и ощутила, как наконец отступает глухое раздражение.

Каждый день я прикидывала, где сейчас Амир, и уже три-четыре дня, как он должен прибыть в Даир. Тиру потребовалось много времени, чтобы уладить все дела и отправиться в Белояров. Там имперский суд наконец зашлет Иссура на рудники. Его подельников осудят в Мирее, показательно и громко.

Мы с Иглой разошлись, и, направляясь к своим покоям, я нос к носу столкнулась с Лирой. Она не выходила проводить Тира, да и вообще редко выходила в люди с того самого вечера, когда Амир разорвал их помолвку, а мы с ним провели нашу первую и единственную ночь. При каждой встрече взгляд Лиры темнел от ненависти, но мне хватало ума не обращать внимания на злобу покинутой невесты.

Так и сегодня, заметив меня, Лира поспешно свернула, только бы дольше положенного не находиться рядом. Я фыркнула под нос и не удержалась от откровенно брезгливой гримасы. Поверженного врага положено жалеть, но ревности это было не объяснить.

Я сжала в кармане оброненную Амиром черную форменную перчатку. В то пасмурное утро он одевался так поспешно, что не заметил потери, а я незаметно пнула ее под кровать.

Прошло целых пятнадцать дней, а я все еще ощущала вкус его прощального поцелуя и крепкие объятия, в которых хотелось провести целую вечность. Когда Амир устремился к окну, из которого, прикрытый маревом теней и подхваченный ветром, выпрыгнул, я почувствовала, как зимняя стужа проникла под кожу и поселилась там.

Стоило войти в покои, как мой чуткий слух различил доносившиеся из спальни шорохи и звуки борьбы. С замиранием сердца я бросилась к двери, отчаянно надеясь увидеть Амира. Кто еще мог проникнуть ко мне в спальню незамеченным? Выяснилось, что это был Эрдэнэ, как обычно облаченный в ярко-алые одежды, в которые яростно вцепилась бичура. Она хрипло ругалась и теснила незваного гостя к камину, откуда он и явился.