Игла опасливо приоткрыла почти незаметную дверь и заглянула в спальню. Конечно же, хозяина трактира там не было.

– Эрдэнэ знал Алого соловья Шань-Юна? – вырвалось у меня, когда Игла закрыла дверь. Я заподозрила это еще после слов Амира и Ратнара. Они безошибочно узнали символ, вышитый на подаренном мне Эрдэнэ платке.

– Я не знаю точно, но разве это не доказательство их знакомства? – Игла кивнула на алую птицу. – Эрдэнэ бежал из Шань-Юна десять лет назад, четыре года скитался и однажды чем-то помог Мансуру. С тех пор примкнул к нам.

– Он рассказал что-нибудь о своем прошлом?

– Ничегошеньки. Возможно, даже Мансур не знает, почему он бежал из Шань-Юна.

– Он слишком хорошо говорит по-белоярски. Как будто вырос здесь, – с сомнением протянула я, все еще разглядывая нарисованного соловья. Не сам ли Эрдэнэ его рисовал?

– Понятия не имею, где он вырос, – буркнула Игла. – Эрдэнэ многому меня научил. Он возился со мной, как с ребенком, и мне казалось, что мы лучшие друзья. Но, как бы я ни расспрашивала, он никогда не говорил о своем прошлом.

Я хмыкнула, но продолжать не стала. Не мое дело.

Игла вновь скрыла нас миражом теней, и мы тихонько покинули покои Эрдэнэ. Нас встретил интимным полумраком узкий коридор с множеством дверей, за некоторыми из которых слышались стоны и скрип кроватей.

Спал ли Эрдэнэ со своими шлюхами (конечно же, я имела в виду живых женщин) или предпочитал находить себе развлечения подальше от борделя? Нет, он не походил на того, кто неразборчив в связях.

Мы спустились по деревянной лестнице с резными перилами, едва не столкнувшись с пьяным боровом, гнавшимся за хихикающей девицей в коротеньком красном камзоле. Судя по виду, под ним у нее ничего не было. Нам с Иглой пришлось вжаться в стену и переждать, пока парочка скроется за ближайшей дверью. Я скривилась, не в силах побороть брезгливость.

– Что, непривычно видеть, как живет простой люд? Это тебе не приемы в имении воеводы, – поддела Игла.

– Что бы ты знала об этих приемах, – буркнула я.

После очередного такого приема меня едва не изнасиловала толпа дружков Айдана. А братец тем временем преспокойно веселился. Недолго ему осталось веселиться.

Мы торопливо пробирались между столиками, уворачиваясь от пьяниц и шныряющих из угла в угол девиц с подносами. Два пожилых музыканта играли заводную мелодию, и некоторые посетители уже пустились в пляс. Мы кое-как вывалились на улицу, и я подняла взгляд на вывеску. «Сокровище провинции». То еще сокровище!

– Как же там воняет дешевым пойлом! – с отвращением процедила Игла. – Ненавижу этот запах с детства. Отец любил заливать в себя всякую дрянь.