На бархатных диванах вальяжно развалились пятеро моих солдат, но все они сию же секунду сорвались с насиженных мест. Их топот скрадывали цветастые нашадские ковры, от яркости которых рябило в глазах. Солдаты обступили меня, склонив головы в поклоне, но я велела им выпрямиться. Чинные приветствия остались в прошлой жизни, в которой еще были Беркут и звание наместницы.

Колдуны моего обезглавленного отряда наперебой галдели, настойчиво уговаривая присесть на диван и рассказать о плене в логове навиров. Я клятвенно заверила их, что чуть позже мы обсудим все случившееся и выпьем в память о Беркуте, и устремилась к месту, служившему маленькой Амаль неприступной крепостью. Игла за мной не последовала, одарив долгожданным одиночеством. Вдали от всех я наконец позволила себе тихонько всхлипнуть.

Скрип ступеней казался частицей детства, как и кривые зарубки моего первого кинжала на периллах. Как же вопила Маура! Казалось, сама земля разверзнется под моими ногами… Прошли годы, и я даже не сумела вспомнить, зачем испортила красивейший узор перилл.

Резную дверь в конце коридора второго этажа я отыскала бы даже на ощупь. Сколько раз мне приходилось под покровом ночи красться на кухню в поисках чего-нибудь съестного, и не счесть. У двери моей комнаты висел портрет кудрявой черноволосой девочки, наряженной в белоснежное кружевное платье, будто фарфоровая куколка. Маура не раз говорила, глядя на это полотно, что я была красивейшим ребенком.

Дверь скрипнула, впуская меня в место, наполненное воспоминаниями. Мой панцирь. И сейчас он не пустовал.

Маура отбросила книгу, которую мирно читала, сидя в мягком бархатном кресле, и бросилась ко мне. Она не стала церемониться, в отличие от всех остальных. Крепкие руки матери сжали меня в объятиях, и я, поддавшись тоске и горечи, обняла ее в ответ. От Мауры по-прежнему пахло терпкими духами с нотами трав. Отец был без ума от этого аромата.

– Я уж и не надеялась, что эти мерзавцы исцелят твое лицо, – удовлетворенно произнесла Маура после беглого осмотра цепким материнским взглядом.

Я, признаться, и сама не ожидала, что мне пришлют целителя. Смешной пухлый мужичок лет сорока с пышными усами и большой проплешиной на макушке быстро привел мое лицо в надлежащий вид, избавил от боли в животе, куда пришелся прицельный удар Арлана, и исцелил ожоги от пламени Иглы.

– Они надели на тебя браслет! – яростный возглас Мауры заставил меня вздрогнуть и опустить взгляд на дрянь, поглотившую мою магию. – Это неслыханно!

Мать осыпала навиров гневными проклятиями, пока я сбрасывала с себя грязную одежду. Единственной мечтой стали вода, мыло и постель. Позже я вновь возьму себя в руки и придумаю, как дальше жить свою жалкую жизнь. Но только не сейчас…