Оно, конечно, не положено, и возмутиться можно, и не пустить. А нужно ли?

Вот он, боярич, знакомый, вроде как не чванится, не дерет нос, попросил честь по чести, Сеньке рубль серебряный протянул.

— Сень, ты сейчас пошли кого из ребят, пусть погреться купят. А мы с тобой на днях посидим, по чарке выпьем. Жена у меня первенку родила…

— Ишь ты! И у меня второго недавно, — порадовался Семен за друга. — Поздравляю, Илюха! Где меня найти, ты знаешь, в любое время заходи, рад буду и посидеть, и выпить.

Самому ему к боярину на двор не по чину заглядывать. А вот Илья к нему прийти может, и урона тут никому не будет, чай, дружба детская, самая крепкая. Так что в город Илья проехал невозбранно. И по улицам пролетел, и у казарм спешился.

Там его и того лучше знали.

— Илюха?

Сейчас бы заорать, поднять всех на ноги — да нельзя!

А потому Илья на приехавших с ним людей кивнул.

— Поднимай всех! У меня дочь родилась!

А что не совсем его это дочь, и что родилась она еще когда… и кого это волнует? Кто об этом подумает, когда один из всадников бочонок показывает малый, и булькает тот очень соблазнительно, и второй тоже с бочонком, и закуска явно у них с собой…

Так-то никто и не насторожится. Погулять человек приехал, понятно все. И на дармовую гулянку подтягиваются все

И кто спал, и кто бодрствовал, и кто рядом был…

А Илья не торопился!

Не просто ж так гулять? Стол накрыть надобно, кубки поставить, снедь всякую в тарелки выложить, тут еще и сырое мясо есть, сейчас поджарим…

Какое уж тут нападение тайное?

А лодки уж причалили, и рыцари высадились, и к казармам шли… рассчитывали, что сонных застанут стрельцов.

И было поздно предупреждать, встречать… двоих предателей, которые в темноту кинулись, люди Божедара переняли.

Оставалось ждать. Уже совсем недолго.

* * *