И то, не слишком много рыцарей в Ордене Чистоты Веры, а сегодня и еще меньше будет. Умеют россы сражаться.
Даже врасплох застигнутые, даже сонные, а все одно, ежели смогут они в руки оружие взять — то и удар нанести смогут. И убить кого-то…
Страшный это противник. Беспощадный и безжалостный, прежде всего к себе. Потому и сражаться с ними тяжело всякому цивилизованному человеку, там, где Руди бы уж шесть раз сдался, просчитав, что не выиграет, и выторговывая для себя условия получше, россы все одно идут в атаку. Иногда — самоубийственную.
Безумные люди! Безумная страна!
Рыцари Ордена двигались к царским палатам.
* * *
Любава руку над жаровней протянула, нож взяла, горсть порошка серого, травяного в угли тлеющие сыпанула, щедро ножом помешала, потом решилась, поперек ладони своей провела.
Варвара стояла почти напротив, и видела, как белеет, покрывается морщинами лицо Любавы, как прямо на глазах седеет, выцветает одна из прядей — не просто так сейчас она слова произносит.
И верно, нападет на всех, кто в палатах, глубокий сон. Смертельный сон.
А только Любава и не ведьма почти, нет у нее ничего такого ведьминского, окромя руды в жилах. Вот ей и платит сейчас Любава, жизненную силу свою расходует на то, чтобы преград лишних не было у магистра с его людьми.
Была б тут Сара или Ева, мигом бы они все сделали, да только нет их.
Вот и приходится Любаве самой надрываться, самое себя в каждое слово вкладывать, кровь лить… лишь бы подействовало.
Вот закончила шептать женщина, Варвара к ней кинулась, подхватила.
— Удачно ли, Любавушка?
— Удачно, Варя. Сейчас уснут все крепким сном… вечным сном.
Оскал на лице у царицы череп голый напоминал, так кожа побелела, так скулы обтянула, аж зубы выступили.
И кровь из носа бежит тонкой струечкой, и сосуды полопались в глазах.
Варвара кое-как государыню до постели довела, благо, Федор помог.