Обожгла, ровно снег, а снизу что-то страшное наплывает, тянет за ноги, под воду тащит… да и не тянуло б — не выплыть никому. Они же все в одежде кожаной, в кольчугах, хоть и легких, а все же и металл, и поддоспешник кожаный, и поножи, и наручи, враз не скинешь, в плащах, сверху накинутых — пока хоть одну вещь сбросишь, три раза утонуть успеешь.

Кто пытался к другим лодкам подплыть, кто свою за борта схватил… ночь криками наполнилась, шумом — тут уж не до секретности.

Только мелькнули в воде стремительные тени, ударили тараном, вдвоем…

И еще одна лодка опрокинулась.

Замешкались рыцари, не ждали они такого, и это еще двух лодок им стоило. Последнюю добили, когда та к берегу метнулась, прямо по своим, кто в воде еще плавал, с пути людей отбрасывая, веслами по головам, по рукам. А только это вода, это Ладога, она и широкая, и глубокая, и опять же, лодка это! Ты ее поди, разверни поперек течения, да удержи на воде — сомам только удобнее было ладью опрокидывать!

Да, это были сомы.

Ладога им нравилась, они тут испокон веков жили на дне, под корягами, в глубоких омутах. Пестовали свое потомство, отъедались, длину набирали… самый малый из них длиной был четыре метра, да и весил соответственно[20].

Не так много их пришло, но и не так мало. Крупных, тех, что более двух метров длиной, патриархов своего рода — девять штук. Они лодки и опрокидывали, и рыцарей под воду утягивали легко.

Но и прочая мелочь не дремала.

Мелочь?

А много ты навоюешь с полуметровой рыбиной? В воде? На глубине? Когда она тебя даже не кусает, не рвет — не получится у сома такое, она просто хватает тебя за ногу — и тянет. Вниз.

На дно.

И у сома это отлично получается.

Один за одним, рыцари скрывались под водой. Они до конца сражались за свои жизни, они старались биться, плыть, достать клинком хотя бы кого-то — и несколько сомов действительно получили раны. Но… Темнота. Ночь, глубина, ледяная вода, тяжелая одежда и оружие…

У кого-то сводило судорогой руки и ноги. Прихватывало сердце — это тоже случается в ледяной воде. Захлебывались, пытались вынырнуть — и не могли, ровно жидкий лед заливался в уши, в глотку холодна вода в марте месяце…

Не выплыл никто.

На берегу Ладоги сидела усталая донельзя волхва. Сидела, пока не начала сползать в реку, и один из воинов Божедара подхватил ее на руки, понес в рощу.

— Все ли хорошо, государыня?

— До порта никто не доплыл.

На большее сил у Добряны не хватило уж. Ей теперь отдыхать, силы долго восстанавливать. Но те лодки, которые в порт шли, сомы потопили.