Их убьют.
Им просто не выдержать, не выстоять… сколько врагов заберет с собой отряд магистра де Тура?
Может, три десятка. Может, четыре… только вот и сам магистр мертв уже, а воин, его одолевший, сейчас с тремя рубится, и КАК!
Ровно со щенятами какими!
И рубится, и побеждает, и видно сразу, что ему это не в тягость, не в усталость, он и один тут всех прикончит и пиво пить пойдет… да что ж за кошмар такой⁈
Откуда он взялся⁈
Коловрат на груди у Божедара блеснул, и Руди того хватило. С лихвой.
Волхвы?
А кто ж еще может, кому еще надобно… кто б тут вмешался⁈ Только эти твари…
А ежели и кто из волхвов тут? Тогда… тут Руди холодным потом и облился. Тогда спасать надобно, что еще получится! К примеру, Любаву. И Федьку!
Ежели они живы будут, остальное все исправить можно будет, так или иначе, но ежели нет… Убьют Любаву — Федька вразнос пойдет, до сих пор он себя сдерживать не умеет. Может, и не получится у него никогда, все ж
Да-да, и про ритуал Руди знал, и сам поучаствовал, и вообще, его это сын. Он бы и без ритуала кого сделать мог, да вот беда — Любава бесплодна оказалась. Плата такая за чернокнижие, и не обойдешь ее, не перепрыгнешь.
Отмолить можно было, ну так Любава на это никогда не пошла бы — и натура не та, и характер не тот, и смирение… она и слова-то такого не ведала!
Убьют Федьку — тогда вообще всему их плану конец.
Всему.
Руди встряхнулся, бросил прощальный взгляд на свалку, которая кипела в Сердоликовой палате — и выбежал за дверь. Ему Любаву найти было надобно.
Спасать, спасть то, что можно еще спасти! Уводить корабли, дать весточку магистру Эваринолу, что-то придумать, договориться… Борис?
А ежели и правда его — того? Убили?
Но Руди на это не слишком надеялся. Волхвы — такие… волхвы! Ни убавить, ни отбавить, когда де Тура засада ждала, наверняка, волхвы государю все объяснили, Борис не Федька, у него и ума и решительности достанет с лихвой. И сам засаду подстроить мог…