Конечно же, всё это было лишь совпадением. У Минчжу никогда не признался бы – не хотел признаваться! – что сны оказались вещими. Ну как она может быть его Смертью, эта пигалица в затрапезной одежде? Нет и нет.

Но детали он рассмотрит позднее, а пока видел только сияющие жёлтые глаза, пригвоздившие его к земле крепче шёлковой ловушки. Они на самом деле сияли!

Вороны всегда обладали живым и богатым воображением, и за те несколько мгновений, на которые их глаза встретились, он уже успел не только составить план дальнейших действий – первым пунктом в котором было впечатлить незнакомку, да так, чтобы она его навсегда запомнила, – но и представить себе их будущую жизнь, которую можно было бы описать коротким, но ёмким «и жили они долго и счастливо». И вот как раз когда он нафантазировал уже целый выводок их будущих цыплят, пушистых и желтоглазых, фантазии его разбились о жестокую реальность.

Незнакомка сказала со злорадством:

– И поделом тебе, противная ворона!

Ворона! Во-ро-на. Обозвать ворона вороной считалось смертельным оскорблением. Поначалу У Минчжу даже полслова вымолвить не мог, только раскрывал и закрывал клюв, задыхаясь от праведного гнева, потом выпалил:

– Да как ты смеешь обзывать этого молодого господина вороной?!

Поскольку возможности птичьего облика были ограничены, он решительно превратился в самого себя…

То, что он поступил опрометчиво, У Минчжу понял сразу.

Не стоит недооценивать – и тем более пугать – девушку, вооружённую чем-то, что можно использовать как метательный снаряд. А она явно испугалась из-за этого внезапного превращения. Наверное, думала, что в ловушку попалась обычная птица…

Её визг резанул по ушам, но У Минчжу ничего не успел ни сказать, ни сделать – запуленная незнакомкой мотыжка прилетела ему точнёхонько в лоб, и он хлопнулся навзничь, не удержавшись от болезненного крика.

Видно, незнакомка перепугалась ещё больше, поскольку окликнула его дрожащим голоском:

– Я тебя не зашибла? Ты там живой?

У Минчжу резко сел, держась за лоб обеими руками, и одарил её гневным взглядом, но глаза его непроизвольно заволокло слезами. Всё-таки получить в лоб больно, как ни храбрись.

– Да как ты посмела! – заикаясь, выговорил он и ошеломлённо уставился на подобранную мотыжку. – Такой рухлядью кидаться!

– Поделом вору, – сказала незнакомка обвинительным тоном.

– Я ещё с ума не сошёл – горох воровать, – оскорбился У Минчжу.

– Но в ловушку-то попался, – возразила она насмешливо. – Что, горох с чжилань перепутал?

– Просто из любопытства, – отрезал У Минчжу и со значением подкинул мотыжку на ладони.