Воды в нём явно было больше, чем прежде, и оно уже не казалось всего лишь грязной лужей, а больше походило на пруд, чем на водное поле. Быть может, не такое уж оно и заброшенное, скорее – запущенное.

По другую сторону поля он увидел высокое дерево и устроился на одной из ветвей, похлопав крыльями для приличия, как и полагалось ворону. Кора была гладкая, когти соскальзывали, и он подумал, что на такой ветке, должно быть, хорошо кувыркаться. Что он и проделал несколько раз.

Зависнув ненадолго вниз головой, как летучая мышь, он заметил, что земля под деревом присыпана песком, словно там что-то – или, ха-ха, кого-то! – прикопали. А по песку был разбросан горох.

Ворон прищурился. Прикормка для птиц? Или какая-то западня?

Он слетел с ветки и обошёл странное место кругом, вытягивая шею и вертя головой.

– Ага, – протянул он с некоторым разочарованием, – всё-таки ловушка.

Он заметил присыпанную песком шёлковую верёвку, очень тонкую, как нить, завязанную петлёй. Кто-то поставил под деревом птичью ловушку.

Ворон повертел головой. Птицами тут и не пахло, на кого собрался охотиться хозяин этой ловушки? Или кто-то заметил его и расставил здесь силки, надеясь, что он попадётся в них? Ворон насмешливо каркнул. Он не настолько глуп, чтобы попасться в такую примитивную ловушку! И – горох? Серьёзно? Как же нужно оголодать, чтобы на него польститься?

У Минчжу отыскал какую-то веточку, зажал её клювом и потыкал в ловушку, полагая, что скрытый механизм запустится и затянет петлю. Но ничего не произошло. Ворон выронил палочку из клюва с разочарованным «кар».

Он наклонил голову набок по-птичьи, подогнул когти на лапе и потыкал в шёлковую петлю. Нитка лежала неподвижно. Он опять подобрал палочку и стал разбрасывать горох в разные стороны.

– Ну, запускайся, – прокаркал он с досадой.

Но ничего не произошло, даже когда он переворошил весь песок.

Скрытого механизма нет? Так это не ловушка, а обманка? Но для чего? Отпугнуть незваных гостей?

Ворон обошёл ловушку-не-ловушку кругом, развернулся, обошёл ещё раз, но уже в другом направлении, остановился и опять потыкал в шёлковую петлю, стараясь зацепить её при этом когтем. Если он сдвинет её с места, наверняка произойдёт какая-то реакция. Ну хоть что-то!

Но шёлковая петля лежала недвижимо.

– Пф, – пренебрежительно сказал У Минчжу, – они забыли её завести, что ли? Что должна сделать птица, чтобы в неё попасться?

Ворон издевательски каркнул и начал изгаляться над ловушкой, как мог: тыкал в неё клювом, загребал в неё песок, бросался веточками и найденными у дерева камешками, даже развернулся к ней задом и помахал над нею хвостовыми перьями – самый оскорбительный и неприличный жест, какой только был известен птицам.