— Я соскучился, — тихо сказал он.
— Меня не было всего несколько страж…
— Целую вечность.
Он потянулся ближе, прижался крепче. Переплелись их ноги, тела, волосы, губы, сливаясь в единое целое…
Как он её любил…
Как она его любила…
И все эти чувства, перемноженные друг на друга, едва вмещались в её ками, сводя с ума, лишая рассудка, заставляя мир исчезнуть. И остались только их души, нашедшие друг друга через множество жизней и десятки веков.
Осторожно, не позволяя телам распасться, он уложил её на спину и, оказавшись сверху, прижимаясь грудью к груди, прильнул губами к уху и прошептал:
— Я твой на всю вечность.
И вечность взорвалась блаженством.
Если бы она знала, какое грядёт утро, она бы не просыпалась. Она бы не шла завтракать, не смеялась, не старалась себя понять. Если бы она знала, кто станет гостем дворца в это утро, она бы всё оставшееся время посвятила ему.
Но она не знала.
Каннон пришла неожиданно для всех. Она просто явилась в тронный зал, и об этом доложили стражники. Никто не осмелился к ней прикоснуться, никто не стал пытаться её выгнать или хотя бы задержать. Никто не знал, кто перед ними, и всё же благоговейный трепет, восхищение, граничившее с ужасом, отражались на лицах самураев.
* * *
—
—