Внезапно листва вокруг ожила, зашевелилась, зашуршала. Я едва не закричала, подумав, что угодила в змеиное гнездо. Но, приглядевшись, поняла, что это всего лишь лягушки. Висок прострелило болью, и я вспомнила: «Она просила отпустить головастиков, но позже принести лягушат!»

Я принялась ловить их, но в густых сумерках это оказалось непросто. Лягушата то и дело выскакивали из подола, куда я пыталась сложить их, проскальзывали сквозь пальцы: я боялась сдавить слишком сильно, ранить ненароком. Наконец, почти сдавшись, я решила принести хотя бы одного. Долго несла лягушонка в сложенных ладонях, аккуратно ступая. Продрогла до костей в легком платье.

Но стоило мне переступить порог северной башни, грудь сдавило, в глазах заплясали красные пятна. Бабушкин дар не пускал. Поняв, что не смогу сделать и шага, я отступила, выронила лягушонка. Поплелась обратно к замку, откуда все еще доносилась веселая музыка.

– Что ты там делала? – Визгливый окрик заставил меня испуганно замереть. Впереди на дорожке показался сын кухарки со своей компанией. – Ты ходила к этой страшной старухе?

Для детей прислуги, да и для меня самой, когда я не помнила, северная башня была предметом домыслов и страшных историй, рассказанных под одеялом. В любой другой момент я бы не вступилась. Пожала бы плечами, прошла мимо… Но в тот день я помнила.