Я представила, как эта немолодая, но красивая женщина ведет за руку белокурую девочку, здоровается со знакомыми в городе под холмом. Булочник угощает их свежеиспеченным рогаликом, портниха протягивает разноцветные лоскутки. После бабушка с внучкой возвращаются к замку, гуляют по парку, гадают на цветках ромашки. Бабушка учит Клариссу названиям трав и насекомых.

Уменьшенная копия Клариссы заливисто смеется, болтая ножками. Нет ей никакого дела до прошлого и того, что мебель вокруг пыльная и покрыта трещинами, а стены усеяны ржавыми гвоздями. На каждом гвозде – амулет.

– Одни сдерживают мой чудовищный дар, другие развлекают, – пояснила бабушка. – Например, создают иллюзии. Когда в детстве ты приносила мне насекомых, я пускала эти амулеты в ход.

– Как же долго пришлось ждать ответа на вопрос, – я улыбнулась.

– А когда я прикасаюсь к той веревочке у тебя за спиной, то становлюсь замком. Каждым камнем, каждой трещиной. Я помню, как прятала тебя в служебных комнатах, когда ты играла с братом. Как свистела ветром в трубах, когда ты плакала. А когда ты покидала дом, я была птицей, летела за твоей каретой до самой станции. Хотела и дальше, но услышала страх Вэйны и поспешила обратно.

– Чего она боялась?

– Ей снилось, что ты не вернешься. Липкий, холодный сон. Я подглядела его и стала бояться вместе с ней, – бабушка вздохнула, а девочка на плече поежилась, словно это ей было страшно. – Спасибо, что, несмотря ни на что, вернулась домой.

Едва я сообразила что ответить, с лестницы послышался шум. Кто-то грохал тяжелыми сапогами по ступеням, гул голосов эхом отражался от стен. Минутой позже гул разделился на плачущий голос Лилии и гневный возглас отца. На мелодичный баритон Диего. И другой голос, тихий, сочащийся страхом и надеждой. Он принадлежал Фернвальду.

Мы с бабушкой успели обменяться удивленными взглядами, когда массивная дверь, которую я с таким трудом приоткрыла, отлетела в сторону, громко ударившись о стену.

– Энрике! – рявкнул папа. И тут же застыл, широко раскрыв глаза. – Мама!

Из-за его плеча выглядывала растрепанная Лилия; я перехватила ее виноватый взгляд и улыбнулась: все в порядке, ничего страшного. Лилия отошла в сторону, и я увидела Фернвальда. Откуда он взялся здесь, годами не посещавший Алерт, забывший его запахи и звуки?

– Стой. Да постой же, Вэйна! – крикнула мама.

Вэй кое-как протиснулась между папой и Фернвальдом. И, увидев бабушку, неожиданно бросилась к ней. Подбежала, потревожив клочья пыли на полу, обхватила ее за шею, прижалась всем телом. Крошечная Кларисса на бабушкином плече возмущенно пискнула, отскочила и, не удержав равновесия, скатилась на стол. Полная праведного гнева, она возмущенно погрозила всем нам кулачком. Бабушка дрожащей рукой погладила Вэйну по голове.