Фейт тяжело дышала, обезумев от паники. Она рванулась вперед, потянувшись к ботинку и вскочив на ноги, сжимая в руке клинок, чтобы вонзить его в спину короля.

Но чьи-то пальцы болезненно обвились вокруг запястья, остановив ее всего в паре сантиметров от цели.

Фейт закричала, когда хватка Вариса стала сокрушительной, и выронила клинок, ее последняя надежда с проклятым эхом рухнула на каменный пол.

Орлон издевательски усмехнулся:

– Твоя борьба и самоотверженность достойны восхищения. Обидно видеть, как такой талант пропадает даром. Ты могла бы стать бесценным союзником. Могла бы помочь завоевать мир. И все же на каждом шагу изощренно боролась со мной. Твое неповиновение привело тебя к концу.

Два стражника оттащили ее от короля. Она билась, теряя всю силу и достоинство, когда страх полностью охватил ее. Они оторвали ее от земли, в то время как она изо всех сил продолжала бороться с их жесткой хваткой. Но все это было лишь пустой тратой энергии. Несколькими быстрыми движениями ее лодыжки и запястья оказались связаны, и она стала совершенно уязвимой перед стервятниками, кружившими над ней. На глазах навернулись слезы – не от боли, а от осознания безысходности. На этот раз никто не придет ей на помощь.

Король Орлон направился к выходу, но, прежде чем уйти, пропел ледяным тоном:

– Я получу то, что хочу, Фейт. Но в конце ты будешь молить закончить твою жалкую жизнь.

Затем он ушел, и демон сменил обличье, когда к ней шагнул капитан Варис. Фейт внутренне сжалась и напряглась в своих путах, желая убежать как можно дальше от монстра, ухмылка которого обещала лишь боль.

– Что ж, начнем? – со зловещим весельем произнес он. Капитан не потянулся ни к одному инструменту для пыток – даже не поднял на нее руку. Вместо этого, улыбаясь садистской ликующей улыбкой, когда сел в кресло, он наклонился к ней со своего места, и веревки впились в запястья, когда она инстинктивно отпрянула назад. Отвратительный жар его жестокого дыхания ласкал ее ухо, когда он сказал:

– Теперь ты узнаешь, каково это – быть бессильной в своем собственном разуме.

Фейт почувствовала неведомый прежде страх, когда поняла, как именно они добывают информацию. И пожелала чего угодно, даже физической боли, вместо вторжения в подсознание, пока она будет совершенно беспомощной. Беспомощной… и осознающей. В приступе паники она дико рванулась из своих оков, несмотря на острую боль, которая пронзала ослабевшие мышцы и разрывала ободранную кожу при каждом движении. Она потеряла все достоинство и мужество, разразившись безнадежными рыданиями.