– Клянусь огнём, попляшете, – его голос старел, – огнём клянусь, огнём… на углях, на угольках…

Соня не знала, сколько это длилось: старик нырял из одной бочки в другую, каждый раз меняясь. Близнецы не сводили с него глаз. Подросток с крысой качался из стороны в сторону. Синелицый издал последний хрип. Соня зажала руками уши и зажмурилась. Ей хотелось бежать. Шагать в коридор. Поднять ногу и опустить. Потом другую. Медленно и трудно. Преодолевая магнитную тягу, жар от «нефтяной плёнки», плотность тухлого воздуха.

– Пригрев ветерок ветерок пригрев соняаааааа, – рассыпалось эхо по стенам, – соняяяааа сонеееечка иди сюда солнце осенний день пригрев любовь матери соняяяааа…

Оно большое, бородатое, в коросте. Поднималось из последней бочки. Раздувалось, висело. Оно уже вобрало в себя крокодила, ястреба, пиджаков и синелицего. Теперь оно хотело Соню, подростка и близнецов. Сначала их. Потом всех.

– Вил, – шипели угли. – Ваал.

Бочки вдруг лопнули. Полились звёзды.

Оно заполнило собой всё. Оно хотело вечного огня и вечной ночи. Но микроскопические светлые точки разъедали его с краю. Оно ужаснулось, когда увидело, попыталось стряхнуть. Но было поздно. Мгновение – и теперь оно разваливалось на куски, как испорченный в духовке пирог. Рой светлячков оцепил грузное зло и разъедал его, как ржавчину.

– Сказали ж тебе, идиот, что тээм просрочена, – чернявый подросток встал во весь рост.

Оно треснуло в груди. Туша порвалась, как рубашка, которая мала. Стало холодно и свежо, будто кто-то распахнул форточки, дал волю сквозняку. Оно удивлённо съёживалось. Задыхалось. Горело. Замерзало. Слепло. Корчилось. Умирало.

Соня тоже встала. Это были ЕЁ светлячки.

– Сбылась другая твоя мечта, не меньшая, чем стать богом, – произнёс Волак, – сладкое небытие, где нет ни силы, ни огня.

Крыса на его плече торжествующе шевельнулась, и Соня увидела, что это двуглавый дракон.

10

Стало легко. Радостно. Хотелось прыгать. Всё сияло чистотой. Соня пригляделась и поняла, что это звёзды из разбитых бочек тянутся к разлому, медленно залетают в него и исчезают.

Звёзды, светлячки. Она была счастлива. Счастье обтекало её, оно было тёплым, блаженным, как сладкая патока, как лучший сон. Чумазые близнецы опустились на пол. Она села между ними и обняла их. Они несмело смеялись, звенели.

– Дай пять, пацан! – горланил Волак.

Гор ласково переливался чешуёй, похожей на медные монеты. Цабран поднял руку, и Волак хлопнул по ней.

– Вы просто о-фи-ген-ные, хочу я вам сказать. – У него от эмоций слюни летели в разные стороны. – Вы, вы… сила! Просите что хотите!