– Веди нас! – приказал Агарес.

«Омерзительный и немощный», – подумала Марта, хотя ифрит был огромен. Мало кто, увидев паука в этот момент, подумал бы то же, что и она. Но Марта зацепилась за эти слова и повторяла их раз за разом. «Омерзительный и немощный. Омерзительный. Немощный». Спина его потрескалась и тлела. «Морщины! – торжествующе решила Марта. – Морщины. Он старик. Как был стариком на площади, так и остался им».

Гор уменьшился до размеров большой собаки, чтобы войти в Дом Сов. Волак тащился за ним. Ахвал дёрнул за поводки, и Марта сбилась со своих мыслей: на секунду показалось, что ей оторвало голову.

8

С этой стороны

Это было очень странное помещение: высоченные потолки, бесконечные полки книг, круглое окно. Огромное гнездо на одной из колонн. Компания тоже подобралась странная: Полина Олеговна, одноглазый со своей птицей, Мишаевы, Тимаев, Бугу, бабушка Марты и парочка незнакомых взрослых.

Все разом накинулись друг на друга и загалдели. Где мы? Что вы здесь делаете? Как вы тут оказались? Голова шла кругом. Майе снова захотелось в лес. Во рту пересохло. Она силилась понять, что за незнакомцы были с баб Меной. Неужели…

– Я помню тебя, – поверх гомона вдруг прозвучал голос Мартиной бабушки. Все затихли. – И тебя, – она смотрела на одноглазого. – Вы были на пляже девять лет назад. Это вы не пустили нас с внучкой туда.

– Поймите меня правильно, э-э-э… Ольга Владимировна. – Соловей, отступая, сверился со своим блокнотиком. – Я работаю в ОпОРе. Это… не важно! У меня был приказ, так что ничего личного! Кто-то написал донос, к нему и вопросы.

– Я. – Столас впрыгнул на стол. Он принялся расхаживать туда-сюда и добавил приятным баритоном, как диктор телевидения: – Донос написал я.

У Мишаевых и Тимаева отвисли челюсти.

– И теперь ты объяснишь мне всё. – Майка с ужасом увидела, что лицо баб Мены стало каменным, а ладони медленно покрываются змеиной чешуёй. Мартина бабушка была бергсрой!

– Ольга Владимировна… – охнула и присела на стул Полина, но баб Мена не обратила на неё внимания. Она опёрлась на стол, и из рукавов куртки выползли четыре ящерки, которые угрожающе окружили Столаса. Тот боязливо поджал лапку, глянул на Соловья.

– Подождите-подождите! – влез между ними Тима. – Давайте выслушаем его! Этот пройдоха ничего просто так не делает!

Ворокот вспорхнул одноглазому на плечо.

– Селенит, – он смотрел на баб Мену в упор, – ты же видишь, что происходит каждый раз, когда они встречаются. Выгляни на улицу.