– Это дверь. Каждый видит своё, – поняла Соня.

– Серёж, тебе придётся задержать дыхание, – говорила Юна, – дети, они и так смогут, как я. Бугу, ты пройдёшь?

Бугу поскуливал.

– Идите, – сказала Соня. – Я побуду с Майей.

– Но как вы выберетесь отсюда? – размазывая слёзы, спросила Марта.

– Полежим – и назад. – Соня слабо улыбнулась.

– Дети, быстрее! Поднимается ветер, и он меня тревожит! – торопил Сергей. Лицо его потемнело, он весь будто высох и шёл буграми.

– Это смерть? – спросил вдруг Цабран.

Соня покачала головой:

– Это Место. Вам нужно успеть. Иначе всё зря.

Марта распрямилась. Она внезапно поняла, что только они с Цабраном не поменялись. Разве что стали ещё больше похожими друг на друга.

– Прощай. – Она поцеловала Рыжую в чешуйчатую щёку.

– Прощайте. – Цабран тоже поцеловал. Воздух вокруг Весновых шёл серебряными нитями.

– Прощай, – Марта сжала Сонину руку. И добавила куда-то вбок и наверх: – Прощай, баб Мен!

Близнецы догнали родителей. Сергей бессильно опёрся о Цабрана. Марта держалась поодаль, чтобы родителям было не больно. Они и так выглядели слишком истощёнными и измученными. Бугу «вкатился» между ними, как горячее сердце.

– Ну что, на счёт «три»? – предложил Цабран.

Юна кивнула.

– Раз… два… – начал Сергей.

Марта обернулась. Соня приподнялась на локте, еле заметно кивнула. Голова Рыжей лежала у неё на коленях. Пролетова и Гамаюнова. Её девочки. Сёстры Мишаевы, баб Мена, Женька Тимаев, хмурая осенняя Москва, Битца, стеклянные панели спорткомплекса, ковёр над кроватью, позвякивающий буфет, её табуретка в кухонном закутке. Прошлая жизнь затягивалась тонкой плёнкой.

– Три! – прошептала она и посмотрела на воду, на её морщины и складки. Озеро было непрозрачным, как наваристый бульон. Ровные, повторяющиеся волны смятым шёлковым шарфом.