— Ты связана с принцем, рождённым Пустотой, — как же я могу не сомневаться? — Каэлис постучал по столу длинными пальцами.

Рождённый Пустотой… Раз уж он сам заговорил…

— Что ты знаешь о перевёрнутых картах?

Его глаза слегка сузились.

— Если ты уж решила задавать вопросы, на которые лучше не знать ответов, то могла бы подобрать и поинтереснее.

— Ладно, — выпрямилась я. — Это правда? Ты можешь использовать перевёрнутые карты?

— Нет, — ответил он, не колеблясь. Хотя вряд ли я ожидала, что он признается, даже если бы это было правдой. Уголки его губ изогнулись. — Ты мне не веришь.

— Учитывая всё, что ты сделал, я—

— Что я сделал? — перебил он. Тень скользнула по его лицу, голос стал жёстким. — Ты имеешь в виду Клан Отшельника.

Я вспомнила слова Ревины и придержала их в уме.

— Я собиралась сказать — основание академии в таком юном возрасте. Ты сделал это в восемнадцать, когда большинство только начинает проявлять намёки на магию. За два года до того, как появился первый поток претендентов. Ты собрал в преподавательский состав лучших арканистов Орикалиса, держа их в повиновении и страхе. Легенды о твоём могуществе несложно услышать.

Он снова откинулся в кресле и постучал пальцами по столу, будто не мог решить, верить ли моим словам. Так или иначе, Каэлис отпустил тему перевёрнутых карт, и воздух в комнате сразу стал легче.

— Значит, ты думаешь — из-за слов твоей «талантливой» подруги — что кто-то попытается убить моего отца в День Монет.

— Да. Ты знаешь кого-то, кто хочет его смерти? — спросила я.

— Только не говори, что именно ты, из всех людей, задала мне такой вопрос, — Каэлис одарил меня взглядом, полным насмешки, словно ответ был слишком очевиден.

— Ладно, — признала я.

— У моего отца множество врагов и за пределами королевства, и внутри него, — сказал Каэлис. — Мы подчинили себе производство арканных порошков и собрали больше арканистов, чем где-либо ещё в мире. Кланы, хоть и вынуждены были подчиниться короне, всё ещё носят в крови память о временах, когда правили своими землями как короли. Многие жаждут возврата к тем дням — особенно теперь, когда они увидели, какую силу может иметь абсолютная монархия.

Я смотрю в окно на город, в котором прошла вся моя жизнь. Всё это время я мало думала о мире за пределами Города Затмения, не говоря уже об Орикалисе и его окраинах. Единственный раз — когда помогала арканисту бежать через восточную пустыню: тогда у него был хотя бы какой-то шанс вырваться из королевства.

— Имеет ли вообще значение, кто нападёт на нашего короля, если это случится? — возвращает мои мысли к настоящему Каэлис.