Пошатываясь, я опираюсь о стену, сгибаюсь и зарываюсь лицом в куртку Каэлиса. От неё пахнет им, землёй и сладкой, смертельной пыльцой, от одного запаха которой кружится голова. И нет даже намёка на розмариновое масло, которым Арина вплетала волосы. Или на лавандовый крем, который она полюбила за то, что он напоминал ей печенье Юры.
Каэлис тоже останавливается. Его рука ложится мне на плечо — словно волнорез против прибоя горя. Опора, на которую можно склониться, пока не соберёшь достаточно сил, чтобы подняться и идти дальше.
— Мы можем остановиться, — шепчет он.
— Нет… Я должна отвезти её домой. — Только я и сама не знаю, где теперь «дом» для нас. Не Гнилое Логово. Клуба больше нет. Возможно, Арина ни разу не была в нашем доме Звёздной Судьбы… Но это всё, что у нас осталось. Это станет её домом теперь. — Пожалуйста, веди нас в город.
С печальным кивком принц продолжает путь, ведя нас по дороге через академию, которой я никогда не пользовалась. Тайный выход всё это время скрывался за гобеленом. Он соединяется с другим внутренним мостом — на этот раз внутри большого моста.
Туннель выводит нас в маленький мавзолей на кладбище у края Города Затмения, на подъёме к мосту, соединяющему его с академией. Замок на двери сломан, Каэлис это замечает, но ничего не говорит. Я беру на себя инициативу, когда мы входим в сам город.
Дорога до дома Звёздной Судьбы кажется вечной, и всё же словно мгновенной.
Я стою на пороге, бессильно глядя на дверь. Сайлас всегда впускал нас внутрь… У меня даже ключа нет. Каэлис стучит вместо меня. Я не могу ослабить хватку, с которой держу свёрток.
После долгой паузы дверь открывает Грегор. Его взгляд скользит от меня к Каэлису. Что-то между шоком, яростью и ненавистью сдвигает его брови.
— Ты—
— Это Арина, — перебиваю я его праведное возмущение. Даже если бы я сказала, что в моём заточении не было вины Каэлиса, они всегда будут подозревать его. И у них есть причины. Они знают слухи о принце. Они будут держать обиду на корону, которую он олицетворяет. И, возможно, ещё сильнее — теперь, когда я несу эту ношу.
— Арина? Что с ней? — Грегор резко переводит внимание только на меня.
— Это Арина. — Я приподнимаю свёрток. Сейчас я способна произнести только эти два слова. Всё остальное разорвало бы мой голос.
Брови Грегора морщатся, и до него доходит мучительно медленно. Я сдвигаю ткань, обнажая бледную кость. Его рука летит ко рту, чтобы заглушить первый рывок скорби. Он выглядит как рухнувшая гора. Но рука не может остановить слёзы, струящиеся из глаз. Он пошатывается, ударяясь о стену так, что сотрясается весь дом.