Вторая рука скользит по внутренней стороне моего бедра. Мир сужается до одной точки, пока его пальцы дразнят мою промежность. Вызывают тихие, короткие стоны. Я хватаю его за плечо, моля без слов — быстрее. Один палец скользит внутрь. Потом второй. Я цепляюсь за него крепче.

Его движения ритмичны и безжалостно умелы, а большой палец находит мой клитор. Волны удовольствия прокатываются по коже, доводя меня до дрожи. Я запрокидываю голову, выдыхая, и Каэлис осторожно прикусывает меня, прежде чем переключается на другую грудь.

Я хочу, чтобы он оставил следы на всём моём теле. Хочу, чтобы он был нежен, и чтобы уничтожил меня. Хочу всего сразу.

— Кончи для меня, — рычит он, ускоряясь. Этот мужчина знает — так быстро понял, что нужно делать. Мои внутренности сжимаются, повинуясь ему.

Каэлис снова полностью контролирует моё тело. Медленные, выверенные движения заставляют меня содрогаться без остановки, но не дают сорваться в бездну. Он держит меня на вечной грани, и только когда я почти готова оттолкнуть его, он замирает. Я вдыхаю рвано, жадно. И как только пытаюсь поймать дыхание, он снова накрывает мои губы и входит в меня, встречая ни малейшего сопротивления.

Глухой стон рвётся из его горла. Я даже не помню, как он расстегнул штаны. Есть что-то безумно возбуждающее в том, чтобы он трахал меня, оставаясь полностью одетым, пока я — абсолютно голая, кроме лёгкого шёлкового клочка, задранного до груди. Это первобытно. Грязно. И мне это безумно нравится.

Моё тело уже слишком чувствительно. Каждая нервная клеточка взрывается, когда он задаёт яростный ритм. Мои стоны наполняют воздух, отражаются эхом от стен. Никогда ещё свечи не казались мне такими прекрасными, как сейчас, когда их свет обрамляет его лицо золотыми краями.

— Ты до безумия совершенна. Это бесит, — сипит он, каждое слово сопровождается толчком или поцелуем, таким жадным, словно он пытается поглотить меня целиком. Его рука на мгновение обхватывает моё горло, прикрывая свежие синяки. Этот жест ощущается опаснее, чем когда-либо, особенно с той злой нотой, что прорывается в его голосе.

Я улыбаюсь дерзко, вонзая ногти в его плечи, держась изо всех сил. Я хочу раздражать его. Хочу сводить его с ума самим фактом своего существования.

Внезапно он вырывается и отступает. Без его упора я соскальзываю со стола и встаю. Каэлис разворачивает меня, хватая за бёдра так сильно, что остаются вмятины. Он пригибает меня к столешнице, и я упираюсь руками. Ещё один стон срывается с моих губ, когда он снова входит в меня.

— Почему… — рычит он, вбиваясь глубоко.