Вопрос так и остаётся незаконченным словами. Но каждый удар его бёдер о мою задницу звучит как крик всего невысказанного между нами:

Почему я не могу выбросить тебя из головы? Почему жажду тебя так безумно? Почему с тобой всё балансирует на грани боли и удовольствия? Почему этого всегда мало?

Я хочу раствориться в нём. Мой разум пустеет, мысли вышибаются каждым толчком. Остаётся только экстаз. Только он и я, и грань между нами, что тает, превращая нас в одно целое. Он кончает в меня, его стон, прерванный дрожащим выдохом, почти доводит меня до второго оргазма.

Мы остаёмся без дыхания в последствии — сладко израненные, покрытые потом. Наконец он выходит из меня, а я медленно выпрямляюсь. Ноги дрожат, и я вынуждена опереться о край стола, полусидя снова, чтобы удержаться. На моём лице расплывается усталая, но довольная улыбка.

Но блаженство исчезает, как только я вижу, что он не разделяет моего спокойствия.

Брови Каэлиса сведены. Взгляд полон сомнений.

— Что? — спрашиваю я, и тревога звенит в воздухе.

Он ставит ладони по обе стороны от меня, наклоняется ближе. Его лоб упирается в мой, глаза закрыты, будто он морщится от боли. Желание в нём сменилось отчаянием. Потребностью в чём-то большем, чем просто плотская жажда.

— Останься со мной этой ночью, — шепчет он.

— Чего ты боишься? — мои руки скользят вверх по его груди, обвивают шею.

— Останься, — повторяет он, едва дыша.

— Да. — Это «да» далось мне легче, чем я могла представить. — Но скажи, чего ты боишься? Я это вижу.

— Нашего обречённого будущего.

— Будущее будет таким, каким мы его сделаем, — напоминаю я ему.

Каэлис открывает глаза и встречает мой взгляд. Там слишком много несказанного… настолько, что мне страшно спрашивать дальше.

— Да. Пока у нас есть Мир, у нас есть будущее.

Хотя настоящий вопрос остаётся открытым: кто из нас двоих в итоге воспользуется этой картой?

***

В доме тихо.