– Я почувствовал надежду. Не только я. Она есть у всех на поле, и это твоя настоящая сила, Элис. Ты пробуждаешь надежду, когда все кажется безнадежным. Вот почему мой отец так напуган. Вот почему Карс прилип к тебе, как заусенец, и именно поэтому Джексон любит тебя.

Моя нижняя губа задрожала.

– Я никогда не смогу простить себя за то, что мы сделали.

Винсент уставился на меня.

– Прощение нужно невиновным. Невиновность – это та цена, которую мы платим за нашу власть. – Он схватил меня за руку и повернул ее так, чтобы был виден знак Черного Короля. – Ты была сильна и без этой отметки. Ты была могущественной, не обвиняя себя ни в чем. Джексон знал это, и он знал, что если кто и сможет положить конец этому проклятию, так это ты.

Он крепче схватил меня за руку. Его метка была на моей, и когда дождь обрушился на нас и загрохотал так, будто небо вот-вот упадет, я заплакала. Последняя плотина во мне рухнула.

Я рыдала.

– Ненавижу себя!

– Я знаю.

Я кричала.

– И тебя ненавижу!

– Знаю.

Я завыла.

– Я люблю его!

– Я знаю.

Мы замолчали. Ничего кроме шторма слышно не было – будто сам мир оплакивал боль, бушующую в душе. В то время как Винсент притянул меня к себе и держал, пока я разбивалась на мелкие кусочки.

В этот момент во мне умерла последняя часть Элис Солт, человека. Остался Черный Король в руках Белого. Связанные кровью, проклятием и горькими слезами.