Эти руки… эти проклятые руки. И затем мы пошли дальше. Исчезли в тени. Блудница, вор и ее обуза. Дочь, которую она никогда не любила.

Существовали различные виды сельтерского дара. Он проявлялся у всех по-разному. То сильнее, то слабее. Причем порой он был настолько могущественным, что выходил далеко за рамки возможностей обычной силы. Становился непредсказуемым. Сельтерскими руками можно было не только передвигать предметы. Случалось так, что вещи становились реальными только потому, что их представляли в голове.

Я не знала, что обладала такой силой. Теперь, когда мне пришлось испытать это на собственном опыте, дар вливался в меня, как новая энергия. Энергия, которая в корне изменила меня. Которая очистила мое прошлое. Темная тень, которая наконец догнала меня. Мой отец был сельтером.

Грязный, мелкий вор, который с помощью своей силы играл с людьми. Тяжелое наследство, которое теперь – после всех этих лет – появилось на свет. Иван знал отца до того, как тот смог назвать меня своей дочерью. Еще до того, как стал тем, кем я его знала. Иван сидел рядом с Зан Захрай и рассказывал свою историю. Что-то, чего я предпочла бы никогда не слышать. Мне было стыдно за свои корни… и за свой дар.

– Твой отец был убийцей.

– И ты знал об этом все эти годы… и молчал. – Он ничего не ответил на мои слова. Только посмотрел на меня и наконец кивнул. Глаза пропитались тайной, которую он не хотел мне раскрывать. Он скривил губы в равнодушной улыбке.

– Рано или поздно ты все равно узнала бы об этом. Я не мог предвидеть, что дар передался и тебе. А теперь, возможно, мы сможем помочь наследнице Рей.

– Наш последний шанс, – вздохнул Элиа. Возможно. Зан Захрай, напротив, только развела руками и упрямо устремила взор на свой хрустальный шар. Что бы она в нем ни увидела. Судьба натянула для нас свою сеть.

Дар основывался на чувствах. Чем сильнее чувства, тем могущественнее становилась сила. Значит, Иван точно знал, как раскрыть дар. Я всегда хорошо умела скрывать свои чувства. Стена, которую я воздвигла, чтобы не потерять над собой контроль. Я задавалась вопросом, знает ли что-то глубоко внутри меня, что прячется внутри.

Сельтерский дар, который мог породить в людях столько зла.

Столько силы, не приносящей пользы живым.

Я надеялась, что отец умер от своих собственных рук.

Эти руки… эти губительные руки.

Я бросила последний взгляд на разбитый лагерь, на следы, оставленные на берегу реки, словно мой народ все еще стоял там и смотрел на сооружения Медного города. Кто в начале этого путешествия мог предположить, что я оставлю такую важную часть себя?