— Я… я их не знаю, — запнулась я. — То есть, я знаю, кто они. Но лично — нет. Если вы понимаете, о чём я.

— Хм. — Его гримаса превратилась в откровенный оскал. — Полагаю, вы пришли за наркотиками.

Мои глаза расширились.

— Простите, что?

Он указал на окна. И только тут я заметила, что они все заклеены тёмным пластиком.

— Они полностью закрыли окна, никогда не выходят днём, а ночью туда-сюда шастает подозрительная публика, — перечислял он, загибая длинные пальцы. — Не знаю, откуда вы, но у нас такое поведение указывает только на одно.

Я застыла, ожидая, что он сам это озвучит. Но, когда он лишь самодовольно уставился на меня, рискнула:

— Э… наркотики?

— Наркотики, — подтвердил он.

— Я ничего об этом не знаю, — поспешно сказала я, судорожно придумывая объяснение, почему вообще стою у этой двери. — Я просто… я здесь из-за их интернет-счёта.

Я даже не посмотрела на Реджинальда, но знала: сейчас он закатил глаза так сильно, что они почти выпали.

Невероятно, но мужчина, похоже, принял это объяснение.

— Не удивлюсь, если такие, как они, не платят по счетам, — проворчал он.

— Именно! — выкрикнула я и попыталась рассмеяться. Получился жалкий всхлип.

Он похлопал меня по плечу, подмигнул (и это, пожалуй, было самым жутким за весь день) и сказал:

— Держитесь, дорогуша.

Когда он наконец вернулся в свой собственный бежево-белый дом, я закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Нужно было собраться. Я ещё даже не начала, а уже чувствовала, что готова взорваться от напряжения.

Я взглянула на Реджинальда. Он кивнул и показал два больших пальца вверх.

Время пришло.