— Ну, понеслась, — пробормотала я себе под нос и постучала в дверь.

Часть меня надеялась, что дверь откроет Фредерик. Но когда она распахнулась, я нисколько не удивилась, увидев на пороге миссис Фицвильям — бледную, без макияжа, с напряжённым лицом.

Она не пригласила меня войти и сразу перешла к делу.

— Ты принесла это? — пронзительно спросила она, положив одну руку на бедро, а другой обмахивая лицо, будто холодный ночной воздух, пробивавшийся сквозь моё зимнее пальто, был для неё слишком тёплым.

Стоя там, я невольно задумалась: могла ли Эдвина Фицвильям быть другой до того, как стала вампиршей? Была ли она доброй, заботливой матерью для Фредерика, когда он был ребёнком? Я надеялась на это. Мне не хотелось думать, что маленький Фредерик рос в доме с такой женщиной.

Я коснулась переднего кармана джинсов, где прятала телефон всю дорогу на Uber.

— Да.

— Покажи.

Я достала телефон, открыла приложение и включила видео.

— Вот.

Из динамика раздался мой собственный голос. Он звучал слишком звонко, слишком отчётливо. Я жестикулировала, держа в каждой руке по пакету донорской крови, и выглядела нелепо — особенно сейчас, здесь, перед самой той, на кого собиралась этим давить. Мне хотелось съёжиться и исчезнуть.

Но на Эдвину видео подействовало. Она отпрянула, словно ударенная, её ладони дрожали, когда она прикрывала ими лицо. В её глазах отразился настоящий ужас, пока она смотрела, как я в записи предупреждаю о надвигающейся вампирской угрозе.

Когда клип закончился, я убрала телефон. Миссис Фицвильям попятилась вглубь дома.

— Если мы согласимся разорвать помолвку и отпустить его, — прошептала она, дёргая рукой у горла, — ты уничтожишь это?

Она выглядела напуганной. Это была самая лёгкая сделка в моей жизни.

— Да.

— Сегодня?

— Прямо здесь, — предложила я. — Прямо у вас на глазах.

Она кивнула, но выглядела лишь частично успокоенной.