— Так точно, — глухим голосом ответил Марон, глядя на меня пронзительно-холодным взглядом, будто я только что подписала ему смертный приговор. — Есть! Разрешите выполнять приказ.
— Угу…
— О, дорогая… Хэльга Лери, — послышался мягкий голос герцогини. — Может, чаю?
— Можно просто… Ольга Валерьевна, — усмехнулась я, не веря своему счастью. — Чай я пить не буду. Мне бы вернуться живой… А то я ужасно боюсь высоты… Просто до судорог. Поэтому мне нужно просто собраться с духом и отважиться на обратный путь. Вы уже простите… Я не хочу оставлять мой пансион без присмотра. Мало ли, что может случиться в моё отсутствие. Я очень благодарна вам за помощь. Ещё раз извините за беспокойство.
Я направилась к выходу, где меня уже ждала моя огромная, неуклюжая карета — похожая на переживший войну сундук на колёсах.
Пройдя мимо роскошного зеркала в раме из чёрного дерева, я посмотрела на себя.
Сто двадцать на сорок четыре.
Прекрасно!
И это не давление!
Это килограммы давят на возраст. А ведь когда-то я была ого-го! Но «ого-го» в этом теле я не застала!
— Так, пышканчик, скачи домой, а то не дай бог что случится! — пробормотала я себе, выходя из замка. — Через три дня первая выставка! Не хотелось бы приехать на пепелище!
Холодный горный ветер тут же сделал мне прическу на одну сторону, а я с горечью осознала, что лак — говно! И его мы на выставку не берём!
Я подошла к карете, стараясь не думать о том, что сейчас предстоит дорога по извилистому серпантину, где с одной стороны — скала, а с другой — вечность.
Дуя щеки, я пыталась собраться с мыслями и моральными силами, как вдруг — дверь кареты открылась передо мной.
Я с удивлением смотрела на огромную руку в чёрной перчатке. А потом — медленно — перевела взгляд на её обладателя.
Марон.
Он стоял, как тень, сошедшая с горы. Плащ развевался на ветру, обнажая алый мундир. Взгляд — ледяной, без эмоций. Будто он сопровождает не человека, а груз. Опасный груз.
— Приказано сопроводить, — машинально мрачно произнёс он. — Раз уж вы так боитесь высоты.
Я сглотнула.