Феликса будто ударили под дых. Первая мысль была острой и злой: «Какого чёрта?! Какое твоё дело, Адриан? С каких пор я должен перед тобой исповедоваться?».

Ему захотелось съязвить, оттолкнуть брата колкостью, снова возвести между ними привычную стену. Но вдруг перед глазами Демора пронеслись давно забытые, но тёплые образы из прошлого. Вот маленький Адриан лет семи с ободранными коленками прячет за пазухой крошечного пищащего котёнка от сурового взгляда отца. Вот он же, чуть постарше, пытается вправить крыло подбитой птице, а в глазах столько искреннего горя, что у самого Феликса сжимается сердце. Он вспомнил, как мало внимания доставалось этому мальчишке, и в его душе всколыхнулась волна ощущений из детства.

- Да, я влюблен в эту женщину, - спокойно ответил Феликс, и это признание прозвучало удивительно искренне для человека, который всегда держал эмоции под строгим контролем.

Поражённый такой откровенностью, Адриан ещё больше сократил расстояние между ними.

- Тогда почему ты отозвал притязания? - осторожно спросил он, словно боялся спугнуть эту редкую минуту откровений.

- Потому что я ошибался, Адриан. Мне не нужна женщина, которую придётся вести к алтарю со слезами на глазах, словно на казнь. Брак - это не принуждение, - в этот момент Феликс неожиданно для брата рассмеялся. - В первую брачную ночь куда приятнее заниматься чем-то более увлекательным, а не наблюдать за тем, как новобрачная пытается всем своим видом показать, что ей вручили абонемент на вечную скорбь! Я предпочитаю радость, а не заупокойную мессу в супружеской спальне.

- Значит, ты решил отступить? – Адриан тоже издал смешок, с нескрываемым интересом слушая брата. Он словно заново открывал для себя Феликса, которого знал всю жизнь, но, как оказалось, совсем не понимал. Эта неожиданная искренность, этот колкий юмор - всё это было так непохоже на безупречного главу Тайной Канцелярии.

В памяти Адриана мелькнул образ: маленький Феликс, тщательно проверяющий его домашнее задание, хмурит брови, терпеливо объясняя то, что сам Адриан никак не мог понять. Он всегда был таким: ответственным, надёжным, с самого детства обремененным каким-то невидимым грузом. Он ни разу не позволял себе быть слабым или легкомысленным. Отец так хотел. Он видел в Феликсе продолжение себя.

- Отступить? - в голосе брата прозвучали нотки презрения. - Если даже Антония влюблена в Блэквиля, я не отойду ни на шаг. Деморы никогда не сдаются. Помнишь нашего предка, Октавиана Демора?

Адриан нахмурился, пытаясь вспомнить.

- Нет. Эта семейная история, видимо, прошла мимо меня.