Я слышу ее смех в своей голове.
26
Я доползаю до того места, где лежит Сайрус, потрепанный и ослабший от того количества магии, что я высосала из него. Его конечности и пальцы удлинились, и он растянулся по всей длинне ковра. Его вены качают скорее сок, нежели кровь, разбитую липкими пятнами по его разодранному костюму. Та часть человеческой кожи, что у него осталась, бледна, а остальная часть тела – это кора или мех, или нежные побеги, что вырастают у меня на глазах. Около каждого уха растут бараньи рога, усеянные бутонами нераспустившихся роз.
Неужели я его убила? Я могла бы просто вырезать его из своих мыслей. Но вместо этого прокляла дважды: в первый раз, когда пронзила его сердце тем шипом, а второй, когда он полюбил меня.
Он больше не тот неприкасаемый принц, которого я ненавидела. Он что-то совершенно иное.
Мои вдохи становятся все короче и мельче, и сожаление угрожает разрушить меня своими размерами. Но во мне еще осталось немного сил, и я трачу их на то, чтобы взять себя в руки.
Я поднимаю упавший кинжал. Мир плывет перед глазами, я слаба от своих ран, но умудряюсь отрезать полоску ткани от простыней. На случай, если он начнет брыкаться в процессе трансформации, я придавила Сайруса к полу и начала искать рану на его руке. Я могу причинить больше вреда, доставая кинжал, чем когда он вонзился. Удивительно, как он не потерял сознание.
Но когда я стираю молочного цвета сок, то обнаруживаю, что рана почти затянулась. Она покрыта коричневым волокном и золотого цвета амброй, как и рана на груди в районе сердца.
Он пытается излечиться.
Сайрус дергается, когда его рога вырастают на еще один дюйм, а розы на них начинают раскрываться.
– Вайолет…
Его голос стал глубже, словно звучит из дупла дерева. Я провожу ладонью по его огрубевшей щеке.
Не знаю, сколько ему осталось до полного обращения.
«Если он не будет кормиться, то окончательно превратится в чудовище», – говорила Ведьма.
Монстры едят людей, но я не слышала о случаях, когда это помогло бы им снять проклятье. Но, может, в моей крови, породившей магию, которой он был обращен, имеет достаточно силы, чтобы обернуть процесс вспять.