– И, конечно, Менг не может обвинить императора, поэтому он сваливает все на своего брата, – заключила Лиз. – Ну и характер у него, клянусь… По мне, так не отсутствие приличий беспокоит нашего дорогого генерала. Если он сердится, то потому, что император перестал его слушать в тот день, когда в его жизни появилась Ян Гуйфэй. Политика не сравнится со страстью сердца.

На следующий день Эней и Леонель ушли рано утром вместе с Менгом. Как только они остались одни, Энндал позвал остальных в свою комнату, чтобы обсудить их новый план действий. Он закрыл дверь и ставни на случай, если Ло Шэнь снова решит побродить вокруг.

– Вчера вечером я разговаривал с Энеем и Леонелем, давал им советы по поводу двора. Я также узнал, что Леонель несколько дней подряд ходил по улицам Чанъаня, пока мы слушали ученых.

– Что? – воскликнула Лиз.

– Он искал тела студентов, оказавшихся в ловушке на Цитадели.

– Вот же скрытный! Я должна была догадаться. Не в его характере сдаваться…

– Есть ли что-то еще, что скрыли от меня? Брисеида?

Ее лицо покрылось красными пятнами.

– Да? – невинно спросила она.

– Леонель сказал мне, что ты ходила по рынку с разрисованной кипой бумаг. Объясни, что ты там делала?

Брисеида расслабилась. Этот секрет был не столь важен.

– На днях вечером я пришла к Баю, чтобы он объяснил мне, как рисовать с помощью ци – руки, поднятой вертикально кистью, между небом и землей. Именно он отправил меня на рынок в поисках вдохновения. Не думаю, что я чем-то рисковала, следуя его советам.

Она подумала о своем разговоре с Лиз накануне. Пришлось признать, что наложница доказала свою эффективность, ограждая императора от политики и возможных маневров Элиты. Бай, представляя ее императору, возможно, действовал в интересах Элиты…

– По крайней мере, я узнаю не больше, чем слушаю придворных ученых, – добавила она. – Я подумала, что если я смогу рисовать с помощью ци, если я смогу почувствовать его, это поможет мне увидеть ци. Чтобы увидеть химеры, поскольку это одно и то же.

Она старательно избегала взгляда Лиз.