Лиз и Оанко отправились на поиски Ло Шэнь. Брисеида издалека видела, как Оанко низко поклонился наложницам и матери Ло Шэнь, Цзя, а затем произнес остроумную фразу, заставившую всех захихикать. Даже если Лиз удастся возобновить их исследования, Брисеида сомневалась, что от этого будет толк, если только актриса не изменит свое мнение о химерах…
Она со вздохом отбросила свои тревоги.
– Теперь есть только ты и я, – сказала она черной птице, запертой в клетке. – Ты, я и драконы.
Она достала своего миниатюрного дракона и положила его перед свитками, пытаясь представить, как он летит над домами.
Ей было очень трудно сосредоточиться: ушибленная спина и ноющие бедра адски болели. Она все время думала об Энее, которому посчастливилось увидеть настоящего дракона. И все те люди на рынке, которые рассказывали о реальных случаях встречи… Почему ей приходится изображать их на бумаге? Почему она не могла также перейти на второй диск реальности? Брисеида хотела верить в химеры. Она уже верила в них. Этого должно быть достаточно, чтобы изменить ее точку зрения.
Фу Цзи выглядел не лучше, чем накануне. Это также обеспокоило ее. Он ответил на приветствие Брисеиды, сидя, как и каждое утро, за своим рабочим столом. Но впервые с момента их приезда он не спросил ее об их исследованиях и не высказал никаких слов поддержки.
На рассвете Брисеида нашла Ло Шэнь в сушильной комнате, сортирующей кучи рисовых зерен, с палочками в каждой руке. Она предложила гораздо более веселую игру, которая развеселила бы Фу Цзи. Ло Шэнь согласилась. Оставалось выяснить, сможет ли девочка дать Брисеиде то, о чем она просила…
– Где все?
Бай стоял на пороге библиотеки, держа под мышкой кисточки с краской.
– Лиз и Оанко где-то поблизости, а Энндал – в городе. Леонель и Эней репетируют оперу про Менга, – сказала Брисеида, не отрываясь от своей картины.
– Дорогой Чу Менг! – воскликнул Бай, швырнув свитки из своих рук на журнальный столик.
Бумаги опрокинули вазу с кистями, которая упала и с громким треском разбилась о пол.
–
Брисеида выронила кисть.
– Она… Она говорит! – воскликнула она.
– Конечно, – вздохнул Бай, подбирая осколки вазы. – Это птица майна. Они гораздо лучше, чем попугаи. И гораздо более надоедливые. Но сам император подарил ее моему брату, так что…