Я смотрю на его лицо, его бледную кожу, низкие брови и темные тени под глазами и на щеках, волнистые рыжие волосы, обрамляющие его лицо, и, конечно же, глаза из металла. Я задаюсь вопросом, кто он на самом деле и откуда он, с каким горем он, возможно, столкнулся за эти годы и как давно он родился. Что он видел. Каких людей знал.

— Хороший маг никогда не раскрывает все сразу, — говорит он тихим голосом, улыбаясь мне кривой улыбкой. — Со временем ты многое увидишь. Многое узнаешь. Когда будешь готова. А пока давай начнем с того, что посмотрим на огонь.

Я смотрю на языки пламени. Раньше это были маленькие оранжевые, красные и синие огоньки, которые окутывали кусок смолы. Но теперь всполохи стали большими и танцующими. Они движутся в унисон, как будто каждый — это отдельная сущность, обладающая сознанием. У меня такое впечатление, что они двигаются для меня, пытаясь показать мне что-то каждым мерцанием.

Я не знаю, как долго смотрю на них, мой мозг кажется липким, как будто он превратился в кашу внутри головы, и я полностью загипнотизирована огнем.

И тогда я вижу это. Языки пламени сливаются, образуя изображение. Сначала очертания, как будто тени в пламени пытаются создать форму. Затем это превращается в нечто совершенно, до ужаса реальное. Я вижу цвет и текстуру, как будто смотрю через портал в другой мир, в другое время.

Я ахаю.

— Я вижу… я вижу что-то. Я действительно вижу что-то.

Остальные молчат, пока я пытаюсь понять и описать то, на что смотрю.

— Я думаю, это пещера. Пещера с черными стенами, а в середине пещеры находится чаша с лавой. Бурлящая лава, которая медленно вытекает через узкий канал, шириной примерно в фут. Чаша… У меня такое ощущение, что это Мидланд. Да, где-то в Мидланде. Она похожа на многие пещеры, в которых я бывала раньше, включая ту, в которой ночевала с Андором, но ни в одной из этих пещер, очевидно, не было лавы, иначе мы бы никогда не рискнули туда зайти.

Затем лава начинает двигаться, она не просто пузырится и потрескивает, а вздымается, как будто внутри нее что-то есть.

Вдруг из середины чаши появляется голова. Голова женщины, которая кажется одновременно смутно знакомой, ужасающей и прекрасной.

— Там женщина, — тихо вскрикиваю я, боясь отвести взгляд от этой сцены.

— Какая женщина? — резко спрашивает Мастер Истины.

— Она из лавы, — взволнованно говорю я и смотрю, как она выходит из чаши: полная грудь, тонкая талия, узкие бедра, длинные ноги. Ее тело местами слегка остывает, сохраняя форму, но чернеет, а остальные части тела пылают раскаленным жаром. — Она женщина, сотворенная из лавы.