И это прозвучало так двусмысленно, что я смутилась — вокруг все же было слишком много людей. Но Северин уже посерьезнел.

— Я читал все письма, что ты посылала Натану, Тина, — мягко сказал он. — Это было самым сильнодействующим лекарством. А когда я встал на ноги, я порой мог выезжать в город, чтобы тайком взглянуть на тебя. Ты даже не представляешь, как я мечтал встретиться с тобой.

Ах вот оно что! Ну не зря мне чудилось, что за мной следят. Но каков дракон! Он опять все решил за нас двоих, он опять не удосужился со мной посоветоваться! Стоял рядом и не подошел! Проходил мимо и не остановился! Заставил меня мучиться и тосковать в неведенье!

— Очень эффектное появление на публике, — сказала я, кусая губы в досаде. — Поздравляю, ваша светлость! Вам удалось произвести впечатление на жителей Зальдена. Не хотите поступить в театральную труппу?

Северин теперь засмеялся, искренне и весело. Как же я соскучилась по его смеху! Но даже этот смех не растопил мой гнев.

— Прости, Тина! — сказал он, отсмеявшись. — Ну вот такой я.

Он лукаво наблюдал за мной. «Вот такой я засранец», — хотелось мне закончить за него. Но я сдержалась. Не буду позорить герцога всея Нура на глазах подданных.

— Поздравляю вас, ваша светлость, с выздоровлением, — сказала я церемонно и присела в низком поклоне. — Очень рада видеть нашего правителя здоровым. А сейчас позвольте откланяться. Дел, знаете ли, невпроворот.

Я развернулась и собралась уйти с гордо поднятой головой, но меня тут же одернули:

— Стой! А ну остановись!

И я замерла, вздрогнув. Голос дракона пригвоздил меня к месту, и я вдруг поняла, что не могу двинуть и ногой.

— Вернись, ведьма!

Да что за наваждение?! Почему он каждый раз так на меня действует, что я не могу ни ослушаться, ни воспротивиться. Что за черт!

Я медленно повернулась, но глаза мои посылали протест.

— Подойди ко мне, Тина!

Я подошла к Северину, чувствуя, как румянец гнева и стыда за собственную слабость загорается на моих щеках. Но глаза Северина, два голубых огня, прожигали меня насквозь и заставляли терять волю. Вдруг он, опираясь на трость, с трудом опустился и встал передо мной на колено. Я окаменела от удивления, почувствовала, что теперь кровь, наоборот, отливает у меня от лица.

— Ведьма Тина! — торжественно сказал Северин, глядя на меня снизу вверх. — Не согласишься ли ты стать моей невестой, а затем, после свадьбы, женой, герцогиней и правительницей Нура?

И он протянул руку, на которой лежало тоненькой золотое колечко с изумрудом.

У меня закружилась голова. Тишина на площади стала такой звенящей, что было слышно, как ветер треплет объявления на тумбе и как хрустально разбиваются о воду струи воды в фонтане. Я смотрела на Северина и снова тонула в его глазах. Золотые искорки на радужке казались зыбучим песком, который затягивал меня куда-то вглубь. Я тяжело дышала и не могла произнести ни слова. Нервно смахнула слезы с щек.