Прислуга облегчённо выдохнула.

– Не, рисунков не было. Так, женские побрякушки, одежонка. Ну не выбрасывать же добро. Родни-то у Настьки не водилось…

– Уверены, что не было?

– Точно.

– Ну, всего доброго, спасибо за помощь.

Женщины пожали плечами и снова принялись за работу.

* * *

Особняк коммерсанта Павла Барышкина на Тверской, напротив, казался если не заброшенным, то каким-то неухоженным, что ли. Дорожки к дому не подметены, кусты во дворе разрослись, трава пожухла. Привратник, открывший дверь, выглядел помятым и неопрятным.

– Павел Кириллович в семейной часовне, на обеденной молитве, – сообщил он Дмитрию. – Обычно заканчивает в два пополудни. Вам лучше снаружи подождать, он не любит, когда его отвлекают.

Памятуя о вспыльчивом нраве фабриканта, Митя решил последовать совету и присел на лавочку возле входа в часовню. Семейный храм, в отличие от особняка, выглядел очень чистым и аккуратным. Витражные окна переливались разноцветной мозаикой, а восьмигранные купола блестели золотом на ярком сентябрьском солнце. «Умеют всё-таки церковники преподнести свой “товар”», – отстранённо подумал Дмитрий. Вокруг часовни было тихо и благостно, как и полагается в богоугодном месте.

Через несколько минут входная дверь отворилась, и на улицу, медленно ступая, вышел благообразный старец – с длинной окладистой бородой, в простых штанах и рубахе, перемотанной на поясе верёвкой. Босиком. Благочестивый праведник? Таких часто приглашают помолиться в богатые дома. Считается, что блаженные притягивают счастье и достаток.

Старик подошёл ближе, и Митя, вглядевшись в его лицо, оторопел. Никакой это не старец. Павел Барышкин собственной персоной. Отец жертвы номер три. Постаревший, похудевший почти вдвое и отрастивший длинные волосы и бороду. Только по глазам и угадывался в этом немолодом человеке бывший шумный и грозный коммерсант.

– Доброго тебе дня, гость, – поздоровался Барышкин, чем ещё больше ошеломил сыщика.

Доброго дня? Он серьёзно, что ли?

– Здравствуйте, Павел Кириллович, – осторожно поприветствовал фабриканта Митя и представился.

– С хорошими ли вестями ты посетил меня?

Голос у «старца» был спокойный и вкрадчивый, голубые глаза смотрели безмятежно. Вряд ли нашёлся бы человек, осмелившийся сказать «нет» прежнему Барышкину. Но Митя и нынешнему не отважился бы. Кто знает, что кроется за этим спокойствием?

– Я, скорее, не с вестями, а с вопросами, – уклончиво ответил сыщик. – Я не отниму у вас много времени.

– Кто я, чтобы дать ответы? Червь земляной. Один лишь Господь имеет разумение и всезнание над всеми нами. Всё моё время принадлежит ему. Ни вам, ни другим бренным созданиям не отнять его у меня. Ибо кто усердствует Господу, тот воистину не должен радеть о всяческой смертной, обманчивой и тленной прелести мира сего.