– Конечно, верю. – Митя постарался говорить с ней как можно спокойнее, хотя внутри ощущал ледяное кипение. – Тебе просто чудом повезло, что они не довели начатое до конца.

– А Жилкин не поверил.

– Ты была у него?

– Была, и рассказала, и отдала ему записи. Он меня высмеял, сказал, что у меня много свободного времени и честолюбия. – Соня немного покраснела.

– Насколько я понял, полковник Жилкин из тех людей, которые предпочитают прислушиваться к себе. Он поставил на Язвицкого. Не могу отрицать, на то есть серьёзные причины.

– Полина постоянно твердит, что он невиновен. Она места себе не находит.

– Я знаю, видел её. И Язвицкого. Против него действительно серьёзные улики.

– Ты можешь быть абсолютно уверен, что убийца – именно он?

– Это очень вероятно. Но твоя история открыла новые подробности. Жаль, мы не знали их раньше. Теперь, боюсь, немного поздно. К этому делу ни меня, ни моих сотрудников уже не допустят.

– Я так и поняла, поэтому сама сходила к Самокрасову.

– Соня!

– Пожалуйста, не ругайся! У меня не было выхода. Я хотела и с Франком поговорить, но его не было ни дома, ни в ателье. Поэтому пошла в Училище живописи.

– Господи, Соня… А если бы он там попытался на тебя напасть? Или потом подкараулил? Эти двое хотели тебя убить! Понятия не имею, что их остановило, но я рад, что ты выбралась живой. А теперь снова полезла в ту же ловушку.

– Прости. Я лишь хотела доискаться правды, вот и всё.

– И как? Получилось?

– Нет. Он не захотел со мной разговаривать. Сказал лишь, что я всё превратно поняла и что эти вопросы надо задавать Франку. Злился очень. Я так расстроилась, меня потом Орест Максимович долго чаем отпаивал.

Митя вздохнул и откинулся на спинку скамейки. Да что же такое! Хочешь выбросить из головы свою самую большую неудачу, а она вылезает то одним боком, то другим. Сыщик хотел было отругать Соню за неуместную отвагу и безрассудность, но вовремя остановился. Осуждать других легче всего. А ты попробуй поставить себя на её место. Одна, с ужасными воспоминаниями, в которые никто не верит, без поддержки и помощи, лишь с одним желанием – добиться правды.

Решение пришло внезапно. Что ж, если Соня готова действовать нестандартными методами, что ему мешает поступить так же?

– Вот что мы сделаем, – решил Митя и сжал Сонину руку в замшевой перчатке. – С этими двумя я побеседую сам. Так, что не отвертятся. А ты, пожалуйста, пообещай к ним больше не приближаться. Ты мне очень дорога, Соня. Я бы хотел видеть тебя живой, здоровой и счастливой. Поэтому позволь мне разобраться с этим, хорошо?