– А это помогло бы? – спросила Полина с надеждой.

Митя истолковал это ожидание по-своему:

– Во-первых, лгать, давая показания, недопустимо. А во-вторых, вас могут посчитать предвзятой, учитывая ваш… интерес к господину Язвицкому.

– Неужели ничего нельзя сделать? Помогите, прошу вас!

Митя покачал головой:

– При всём желании я бы не смог. Меня отстранили от дела.

– Это новый следователь из Санкт-Петербурга, да? Жилкин? Про него писали в газетах.

– Он самый. Поверьте, Жилкин вам тоже не поможет. Он и слушать вас не станет. Я говорил с ним и пытался намекнуть, что Язвицкий, возможно, не тот, кто нам нужен. Он уверен в обратном. А учитывая последние новости – что Владимира задержали на месте преступления и что он признался… Боюсь, тем самым Язвицкий отрезал себе остальные варианты.

– Его заставили! Я уверена, из него просто выбили признание. Зачем ему убивать Зину? Он с ней расстался совсем недавно, сказал, что чувства угасли и…

– Вы правда не понимаете? Это отягощающее обстоятельство, дополнительный мотив.

– Господи… Выхода нет. – Полина сжала руки, комкая платок.

– Умоляю вас, только не вздумайте устраивать ему побег. Жилкин там наверняка поставил тройную охрану. Язвицкий сейчас самый ценный заключённый в Москве, а может, и во всей империи.

– Меня к нему даже не пустили…

– И не пустят.

– А вы можете с ним увидеться?

– Не уверен.

– Можете просто поговорить? Хотя бы минутку? Передать, что я всё равно его люблю и ни на минуту не поверю, что он кого-то убил?

– Вы поразительная девушка, Полина. И удивляете меня всё больше. Такая беззаветная преданность человеку, который столько раз демонстрировал свою ненадёжность.

– Вы его совершенно не знаете. Со мной он совсем другой. И это его истинная натура.

К Полине вернулось её обычное упрямство, и Митя решил не спорить: