А вот отец… Мне хочется думать, что ему стыдно.
Но ему не стыдно… Или это последствия моей оледеневшей души? Он при каждой из наших редких встреч хвалит меня, говорит, что ценит мою жертву, уверяет, что мне надо смотреть на племянников и племянниц, ради благополучия которых живу. Все это имело бы для меня смысл, если бы я сама не была на их месте и однажды не узнала истинную цену благополучию.
Знаю, родным я кажусь жесткой, бездушной, странноватой. Они убеждены, что я живу карьерой, вижу во снах новые прибыли, поглощения, финансовые стратегии. Что замужем за эксцентричным миллиардером, что предпочел существование отшельника, скрывшись от мира в своем охраняемом поместье в Швейцарии (тоже блеф, условная резиденция моего «супруга» для человеческого мира). Или что это в принципе фиктивный брак, а я просто не способна сблизиться с кем-то?.. Любить…
В чем-то они правы – трудно рассчитывать на близость и понимание, являясь… никем. Стараясь день за днем смириться с собственной никчемностью. Принять неотъемлемый факт собственного существования: я – вещь. Временная и легко заменяемая.
- Приготовьте машину, - нажав кнопку селектора, сухо распорядилась секретарю.
Тянуть время, надеясь «переждать» злосчастные часы, когда все встречают праздник в рабочем кабинете – нелепо. Глупое и какое-то детское желание спрятаться от правды. От всего мира.
Жизнь – бутафория. Если бы я могла смеяться, смеялась бы над ненавистью подчиненных, величающих меня Горгоной и мужененавистницей. С какой радостью я поменялась бы судьбой с любым из них. Но все это глупые рассуждения. Моя участь предопределена и неизменна – браслет на моем запястье защелкнулся десять лет назад.
В семнадцать лет жизнь пошла кувырком – случилась моя нелепая свадьба. После – почти три года тишины, когда я начала уже надеяться, что все рассказы отца – бред, какая-то абсурдная шутка. Что я совсем не замужем, и что зло не вошло в мою жизнь.
Но однажды рубин нагрелся…
Случилось это по пути на лекцию на третьем курсе финансового университета. Да, я все же решила исполнить свой план, хотя отец и сказал что «более все это несущественно». Действительно, я каждый день провожу на работе, являя первой и уходя последней, но совсем не в этом мой вклад в семейное процветание.
Рубин нагрелся, опалив запястье болью и в один миг воскресив все мои подзабытые страхи. Неужели?.. Это правда?
Трясущейся рукой тогда потянулась к браслету, вдавливая пальцем камень, подчиняясь инструкции. Только одно мне и разрешили: подчиняться. Немедленно!
Зачем зажмурилась? Тьма, в которой я оказалась через миг, скрывала от меня все тайны. Холод и