– Будет сделано. Присаживайтесь пока. Есть комнаты свободные. Чистая, тёплая постель. Чувствуйте себя как дома!

Поужинав, Ахаз’ир и М’Айк Лжец Старший отправились в свои комнаты, подготовились ко сну и уже через час крепко спали.

Поздним вечером в таверне было очень много народу. Пили, ели, смеялись, играла музыка. Однако каджитам это не помешало. Спали они крепко и проснулись только на следующее утро.

Вышли они рано утром следующего дня. Плотные серые тучи закрыли за собой небосвод, земля была ещё холодной.

В таверне не было никого. В такую рань жители Айварстеда находились дома, проводя время за завтраком или всё ещё оккупируя собой тёплые постели. Не было там никого, кроме самого хозяина и ещё одной женщины. Вместе они мели пол и при виде выходящих каджитов спросили, почему они так рано решили покинуть их тёплую обитель, на что получили ответ о скорейшем и срочном деле, не терпящем любых отложений.

Снаружи было ещё мрачно. На улице сновало несколько стражников да крутились возле складки брёвен двое мужчин. Норды самыми первыми вышли в такую рань и принялись за работу, освещая факелами тяжёлые древесные валуны, скреплённые друг с другом прочной верёвкой, отгоняя от них унылое, сумрачное утреннее марево. Видимо, их дело тоже не терпит любых промедлений.

Отвязав коней от небольшого стойла, смастерённого справа от таверны, двое каджитов запрыгнули на своих скакунов и потопали к арочному входу в город, что вёл к дубовому мосту через текущую струю маленькой речки. На арочном входе была прибита вывеска, на которой было коричневыми красками написано название города-поселения.

Ехали они молча. Ахаз’ир не зря решил взять с собой плащ. Он всегда лежал в кожаной сумочке, что была прикреплена к попоне. Открыв её, он вытащил оттуда свёрнутую в клубок ткань сиреневого цвета, расправил её, перекинул через плечо, закрепил возле шеи и сразу же укутался. Каджит испытывал холод не только от того, что ленивое и до сих пор спящее за горизонтом солнце ещё не огрело небо, землю и утренний воздух. Был туман, легко моросящий морду влажностью. Кроме того, каджит не проснулся до конца. Укутавшись в свой плащ, он часто падал мордой в гриву коня, на ходу засыпая.

Ехали они по той же дороге, по которой некогда Ахаз’ир шёл с Тхингаллом. Старейшина часто спрашивал о правильности пути, на что Ахаз’ир, резко вскакивая и открывая глаза, отвечал, сопровождая это дело продольными зевками и отрывистыми фразами, после чего постепенно снова засыпал, свалившись вперёд и уткнувшись носом в гриву своего мерина.