– Друзей по выгоде не выбирают, – сказал каджит. – Но тебе этого не понять. Посмотри вокруг, оглянись. Ты облепила себя наёмниками. Людьми, что будут защищать тебя, пока ты им платишь. Но уверена ли ты, что они поднимут за тебя свой меч из-за чистых побуждений и преданности? Как закончатся твои деньги, все силы покинут тебя. Ты окружила себя фальшем, в то время как я сейчас сижу с теми, кто искренне пошёл на этот риск, подставив себя под опасность.

– И ваш успех оказался провальным, – сказала Мавен, скривив брови. – Пускай наёмники, стоящие за нашими спинами, не источают искренних чувств, однако они находятся на стороне, обеспечивающей им благополучие и безопасность. Что же до вас, то ваши понятия чести и верности завели вас в тупик и будут заводить всегда и всех остальных, чей разум не может понять одной простой истины: ничто не является силой, если не является властью. Ни ваша дружба, ни ваша честь и преданность. Власть бьёт клином и делает это беспощадно. В итоге же понятия переосмысливаются и все примыкают к тому, кто способен дать благо и безопасность. Они кроются под мощным крылом власти, способной их защитить. Вот тогда все связи становятся призрачными, а понятиями торгуют, словно товаром на рынке.

– Ты всё возводишь в абсолют, – сказал Ахаз’ир. – Считаешь единичный провал, единичное заблуждение и схождение с пути всеобщим правилом. Это твоя ошибка, Мавен.

– Ошибкой является прибытие в мой город и доверие тому, кто в последствии предал тебя, – ответила Мавен.

После этих слов женщина медленно прошла по тёмному неширокому коридору. Её осанка была прямой, горделивой. Она вызывала у Ахаз’ира омерзительные чувства.

– Знаешь, как я стала ярлом Рифтена? – наконец сказала женщина, оборачиваясь к пленникам. – Признаться, мой титул – моя формальность. Я и раньше тут всем заправляла. Низовья города были под властью нашего клана. Но именно статус устанавливал для меня границу. Первым лицом Рифтена была Лайла – никчёмная нордка с глубоко консервативными, недальновидными соображениями. Её глупые понятия о чести, доблести и традициях оставляли свои отпечатки на её лице. Она выглядела глупо, старомодно. А её связи с бунтовщиками, с Ульфриком Буревестником говорили о её невысоком складе ума. В итоге, я просто вырвала у неё власть из рук. Сделала это силой. Она не была мне серьёзной помехой. Я могла бы сделать это раньше, но тогда всё имело другие обстоятельства. А сейчас… Кругом хаос, пожар. Ярлы цепляются за свои престолы мёртвой хваткой, боятся потерять власть. И страх этот делает их слабее.