Женщина вернулась к ним и вновь встала напротив пленников

– Наш авторитет, перед которым склоняют голову в страхе, заставил ярла с честью и доблестью бежать из города, прихватив с собой своих придворных питомцев.  Я ей показала, кто здесь на самом деле власть. Кто способен вершить судьбу этих земель, – женщина улыбнулась. – Ярл Мавен Чёрный Вереск. Просто божественно звучит, ты не находишь?

– Но сейчас на месте Лайлы ты. Ты источаешь тот же страх, который источают другие ярлы, – сказал Ахаз’ир. – Цепляешься за власть. Облепила себя наёмниками. Боишься, что с твоей головы полетит корона?

– Общим благом для всех я посчитала выбрать ту сторону, которая стремится сохранить единство Империи, – холодно ответила Мавен. – Я не патриот, но у меня есть голова на плечах. И она склонна к здравомыслию. И мы начали отлавливать тех «патриотов», которые стремились будоражить своей пропагандой умы горожан. Признаю, падение ярла Балгруфа стало для меня неожиданным сюрпризом. А когда я узнала, что к бунтовщикам присоединились инородцы, каджиты, всего несколько, пять, если не ошибаюсь, что сражались на передовой… Вот тут моему изумлению не было границ. Твои сородичи проливали кровь имперских солдат, помогли захватить Вайтран. Этим они подписали для своей страны смертный приговор. Альдмерский Доминион любит устраивать чистки. Вскоре вашу песчаную страну захлестнёт одна из таких. Волна будет просто огромной. За действия твоих сородичей последует страшный исход… И мне немного жаль тех, кто испытает на себе эльфийский кнут, кто лишится своего дома, своих родных. Падёт в отмщении. Мне жаль их… И я проникаюсь презрением к тем, кто сделал этот необдуманный шаг, кто считает себя «патриотом», но не желает истинного блага этой стране, а лишь паразитирует и разрывает единство. Это скот, животные, которых надо уничтожать поголовно, иначе они уничтожат всю гармонию в мире.

Лицо Ахаз’ира стало холодным, каменным, лишённым всяческих эмоций. Он поднял на женщину тяжёлый взгляд.

– Я тебе не верю… – сказал он тихо. – Ты не можешь знать этого наверняка.

– Ошибаешься, – ответила Мавен. – У нас много глаз, много ушей, даже в среде бунтовщиков, – она снова прошлась по коридору. – Новости в Скайриме как ветер. Разлетаются быстро. И этому ещё и способствуют скрывающиеся под тенью лица.

– Всё равно, это фальш, ложь. Твои слова не истины, – прошипел Ахаз’ир. – На войне психология играет не меньшую роль, чем сила оружия. Ты не сможешь подавить ни меня, ни тех, кто рядом со мной.

– Зачем мне подавлять тех, кто уже обречён? – ответила Мавен, развернувшись и усмехнувшись наглой улыбкой. – Всё же, одно право перед своей кончиной у вас есть: знать правду и сожалеть о том, что вы натворили.