– Я видел самые худшие ее моменты. Если бы Феникс мог ее забрать, это уже произошло бы.

– Он лжет, – рявкнул Бектер. – Взгляни на него, как он жалок, даже сейчас их защищает…

– Хватит, – отрезала Сорган Шира. – Я сама разберусь.

И она снова обхватила лицо Рин руками.

– Посмотри на меня.

Сейчас ее глаза изменились. Стали темнее и шире, окнами в пропасть, в которую Рин не хотела заглядывать. Рин невольно застонала, но Сорган Шира только крепче впилась пальцами в ее подбородок.

– Смотри.

И Рин провалилась в эту тьму. Сорган Шира не наводнила ее разум образами, а наоборот – поглотила ее воспоминания. Те закружились перед глазами – обрывки картин, которые Рин предпочла бы закопать поглубже. Она стоит посреди океана огня, падает ничком в темные воды, опускается на колени перед Алтаном, а из ее рта хлещет кровь.

А надо всем этим нависала Печать.

И увеличивалась в размерах. Стала уже в три раза больше, чем в последний раз, когда ее видела Рин, гипнотически переливалась разными цветами, вращалась и пульсировала в ритме сердцебиения, превращалась в иероглиф, который по-прежнему не поддавался расшифровке.

Рин чувствовала присутствие Дацзы внутри Печати – тошнотворное, прилипчивое и обольстительное. Раздался шорох, словно Дацзы шептала что-то в ухо, давала заманчивые обещания.

«Я заберу тебя отсюда. Дам тебе все, чего ты хочешь. Верну его тебе».

«Только сдайся».

– Вот оно что, – пробормотала Сорган Шира.

Рин промолчала.

Сорган Шира выпустила ее лицо из ладоней.

Рин упала на колени, опершись руками о твердую землю. Солнце над головой кружилось.

Она не сразу поняла, что Сорган Шира смеется.

– Она тебя боится, – прошептала Сорган Шира. – Су Дацзы тебя боится.

– Не понимаю…