– Ты на меня сердишься, – сказала она.

Он не ответил.

– Я не могла выполнить их просьбу. Сам знаешь.

– Нет, не знаю, – отрезал он.

– Кесеги…

– И я больше не знаю, кто ты.

Ей пришлось признать, что он прав. Кесеги распрощался с сестрой и обнаружил вместо нее солдата. Но и Рин его не узнавала. Тот Кесеги, которого она покинула, был маленьким мальчиком. Этот же – высоким, угрюмым и сердитым парнем, который видел слишком много страданий и не знает, кого в них винить.

Они молча продолжили путь. Рин испытывала искушение развернуться и уйти, но ей не хотелось, чтобы Кесеги застали по эту сторону забора. В последнее время ночные патрули в назидание другим пороли беженцев, застигнутых в неположенном месте.

– Ты могла бы написать, – наконец сказал Кесеги.

– Что-что?

– Я ждал от тебя писем. Почему ты не написала?

На это Рин нечего было ответить.

Почему она не написала? Наставники это разрешали. Все однокурсники регулярно писали домой. Она вспомнила, как Нян каждую неделю посылала по восемь писем – каждому брату и сестре, Рин потрясло, что кто-то способен так пространно писать об утомительной учебе.

Но ей никогда не приходило в голову написать Фанам. Добравшись до Синегарда, Рин заперла все воспоминания о Тикани на задворках сознания, желая поскорее забыть о прошлом.

– Ты был еще таким маленьким, – сказала она через некоторое время. – Наверное, я решила, что ты меня забудешь.

– Чушь. Ты моя сестра. Как я мог тебя забыть?

– Не знаю. Я просто… Просто думала, что будет проще, если резко оборвать все связи. Я ведь вряд ли когда-нибудь вернулась бы домой после отъезда…

– А ты не думала, что я тоже хочу уехать? – Его голос окаменел.

Рин ощутила намек на раздражение. Как это вдруг она стала во всем виновата?

– Так и уехал бы, если бы захотел. Ты мог бы поступить учиться…