Лишь бы сохранить этот город. О боги!

А значит, пассивность гесперианцев во время Второй опиумной войны – не политическая ошибка, не задержка в переговорах, так и было задумано. То есть Вайшра знал, что Федерация убьет сотни, тысячи, десятки тысяч, и позволил этому случиться.

Сейчас, когда Рин об этом размышляла, так легко было понять, что никанцами манипулировали. Они были пешками в геополитических шахматах, и игра длилась годы, а то и десятилетия.

И ее не просто обвели вокруг пальца. Она сама была слепа и не видела намеков, она все это допустила.

Она была просто дурой, все проспала. Столько усилий потратила на сражения за Республику Вайшры, что даже не задумывалась о том, что будет после.

Какую цену запросят за помощь гесперианцы в случае победы? Ужесточатся ли эксперименты Петры, когда Рин больше не нужна будет Вайшре на поле боя?

Так глупо было воображать, что, если Вайшра за нее заступился, аркебузы гесперианцев ей не грозят. Теперь Рин это понимала. Несколько месяцев назад она была в смятении и напугана, отчаянно искала, за что зацепиться, и оттого доверилась ему. Но она неоднократно убеждалась, как легко Вайшра манипулирует людьми, словно марионетками в театре теней.

Сколько пройдет времени, прежде чем он ее продаст?

– Ох, Катай, – медленно выдохнула она. И внезапно ее обуял страх. – Что нам теперь делать?

Он покачал головой.

– Не знаю.

Рин начала вслух размышлять над вариантами:

– Хороших вариантов нет. Если переметнемся на сторону наместников-южан, мы покойники.

– А если ты покинешь Арлонг, гесперианцы объявят на тебя охоту.

– Но если мы останемся верны Республике, то сами выстроим себе клетку.

– И все это не имеет значения, если послезавтра мы не выживем.

Они уставились друг на друга. Рин услышала в тишине эхо сердцебиения – не то своего, не то Катая.

– Тигриная задница! – воскликнула она. – Мы все равно погибнем. Ведь Фейлен погребет нас под Красными утесами, так что все мы умрем.

– Необязательно. – Катай резко встал. – Идем со мной.

Рин оторопело уставилась на него.