Чаще всего нас обрекали на забвения, вычеркивая из памяти как нечто, не имеющее значение. И отчего лорд Гринвелл решил взять выродка под свою крышу — загадка века, но месяцем ранее это решение сыграло ему на руку, породнив с давним соперником и сплавив ненавистное дитя из дому.

— Поздравляем! — заголосили гости и уставились на нас с самым выжидающим и довольным видом.

Демоны Бездны!

Зная, чего от меня ждут, сделала неспешный глоток, поддерживая слова нового родственника, и так же медленно, оттягивая момент, взглянула на своего супруга, глаза которого пылали взаимной яростью.

Будто мне приятно, Винтер!

Закрыв глаза, чуть потянулась вперед, крепко смыкая губы, и зажмурилась посильнее, всей душой желая, чтобы пытка закончилась. Я ожидала чего угодно, но только не тихого и ядовитого смешка, задрожавшего прямо перед моим лицом.

— Ты еще и целоваться не умеешь? — издевательски спросил Винтер, не слишком-то приглушая голос.

Все, кто сидел поблизости, услышали его слова, и неловко, словно не знали, что брак сговоренный, примолкли.

В секунду от ярости закружилась голова.

Гнев туманом затянул виски, тело задрожало, глаза распахнулись, не в силах больше моргать, а под кожей пальцев затрещал огонь.

Винтер смотрел на меня с прищуром, с улыбкой, но эта улыбка все равно выглядела кислой. Будто сама мысль — поцеловать меня — вызывает у него резкий прилив тошноты от отвращения!

Будто мне хочется, Винтер! Будто я рада, что ты стал моим мужем!

Я могла на многое закрыть глаза во благо семьи.

На издевки, на пренебрежение, на откровенное безразличие. Но публичного унижения проглотить не могла. Перед глазами пролетел месяц подготовки к этой свадьбе — от моего сдавленного и вытребованного отцом согласия на помолвку до момента самого венчания.

Бред…

Спектакль, который устроили наши отцы, давно вышел за рамки разумного, став чем-то ужасающе грандиозным, заставляющим играть свою роль весь остаток жизни. А Винтер уже сейчас выходил из роли, прилюдно меня унизив.

Он не выдержит, не справится и даже не станет стараться прикрыть этот фарс мишурой из обмана и лицемерия для людей вокруг.

Это невозможно.

— Будь ты проклят, — произнесла одними губами, чем заставила супруга обратить на них внимание.

Орехово-зеленые глаза блеснули нескрываемой яростью, способной прямо сейчас на месте разорвать меня закаленной сталью. Но, не решившись омрачать праздник кровавой расправой, мой муж все же не сдержался: